26 января министр иностранных дел Александр Бессмертных, недавно вступивший в должность, вылетел в Вашингтон. После встречи с президентом 28 января прессе сообщили, что в связи с ситуацией в Персидском заливе запланированная встреча на высшем уровне переносится с середины февраля на середину года. Это объяснение было правдой, но не всей правдой - очевидно, что пока ситуация в Прибалтике не прояснится, встреча на высшем уровне нецелесообразна. Помимо заверений в намерении не применять силу в Прибалтике, Бессмертных подчеркнул преемственность со своим предшественником в политике и неизменную поддержку Горбачевым мирных реформ внутри страны и сотрудничества с США в построении нового мирового порядка. Он также согласился на публикацию важного совместного заявления, подтверждающего приверженность СССР и США резолюциям ООН и усилиям коалиции по прекращению иракской оккупации Кувейта.
На следующий день президент Буш выступил с обращением "О положении дел в стране" к Конгрессу и американскому народу. Он назвал окончание холодной войны победой всего человечества. Отметив, что лидерство Америки сыграло важную роль в создании "целостной и свободной Европы", он также подчеркнул, что "наши отношения с Советским Союзом важны не только для нас, но и для всего мира. Эти отношения помогли сформировать эти и другие исторические изменения". Заявив, что Соединенные Штаты "глубоко обеспокоены насилием в Прибалтике" и довели эту обеспокоенность до сведения советского руководства, американские лидеры получили заверения, что ситуация в Прибалтике изменится. Поэтому "Мы будем внимательно следить за развитием ситуации. И мы будем поддерживать наши контакты с советским руководством, чтобы поощрять дальнейшее стремление к демократизации и реформам. Если это возможно, - сказал он в заключение, - я хочу продолжать создавать лазурную основу для американо-советского сотрудничества". Трудно представить себе больший контраст с поспешным отпихиванием от губ реакции администрации Рейгана на сбитый КАЛ-007 восемью годами ранее.
Неделю спустя Буш вновь отметил, что "когда мы видим репрессии в Прибалтике, очень трудно вести бизнес как обычно", и "мы должны убедиться, что против этих стран Балтии больше не будет применяться сила, и что эти вопросы могут быть решены мирным путем". В противном случае, - сказал он, - не только наши торговые отношения будут отброшены назад... но и остальные наши отношения в целом могут стать проблемными. Я этого не хочу". И он привел несколько конкретных примеров, первым из которых было то, что советское руководство "неизменно поддерживало наши цели в Персидском заливе". И это, - подчеркнул он, - очень, очень важно". Он также отметил ограничение поставок оружия в Западное полушарие, сотрудничество в прекращении конфликта в Анголе и "многие вещи", в которых "в наших интересах тесно сотрудничать с Советами". На следующий день, давая показания в сенатском комитете по международным отношениям, Бейкер ясно дал понять, что одним из них является соглашение о сокращении стратегических вооружений (СНВ), как можно скорее, "в наших национальных интересах".
Горбачев продолжал свои усилия, чтобы убедить Саддама Хусейна вывести войска из Кувейта, но 21 февраля он позвонил президенту Бушу и сообщил ему, что его последние усилия не увенчались успехом. Когда 23 февраля коалиция во главе с США начала военные действия, Советский Союз поддержал "Бурю в пустыне".
Ключом к продолжению американо-советского сближения оставались, однако, советские внутренние события. К середине марта стало ясно, что Горбачев не собирается вводить президентское правление или применять силу для принуждения к покорности непокорных балтийских правительств, и что, по словам Буша, короткое трагическое применение силы в середине января действительно оказалось "аномалией, а не новым образом жизни". Вашингтон, однако, оставался все более обеспокоенным внутренней ситуацией в Советском Союзе.
14-17 марта Бейкер находился в Москве для обсуждения с Бессмертных (и встречи с Горбачевым 15 марта) всего спектра вопросов - Персидского залива и Ближнего Востока, региональных конфликтов, спора, возникшего по поводу условий Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), и вопросов СНВ. К моменту второго раунда переговоров Бейкера и Бессмертных в Кисловодске, хотя некоторые вопросы ДОВСЕ и СНВ остались нерешенными, было достигнуто соглашение о созыве совещания по Ближнему Востоку. К моменту проведения второго раунда переговоров Бейкера и Бессмертных в Кисловодске 24-25 апреля, хотя некоторые вопросы ДОВСЕ и СНВ остались нерешенными, было достигнуто соглашение о созыве осенью этого года мирной конференции по Ближнему Востоку.
Хотя в первые три месяца года многие в Конгрессе проявляли политическую осторожность в продвижении отношений с Советским Союзом из-за отголосков первых репрессивных актов в балтийских республиках, призывы некоторых правых к возобновлению антисоветской позиции не получили широкой поддержки. Страна не была готова оставить эти акты без наказания, но она была готова последовать за готовностью администрации проявить терпение в оценке курса советской политики. Поскольку в последующие месяцы советская политика и действия все яснее возвращались на путь реформ, а также демонстрировали дальнейшее сотрудничество в мировых делах, американо-советские отношения вновь пошли на сближение.
Даже в эти месяцы переоценки было много признаков новых развивающихся нормальных отношений в мире после холодной войны. Помимо теперь уже рутинных торговых и других контактов, стоит отметить два. Один из них был досадным примером тяжести бюрократической инерции времен холодной войны, липкости бюрократии. В январе советский прототип компактного ядерного реактора для космических двигателей под названием "Топаз II" был привезен и выставлен на научном симпозиуме в Альбукерке, штат Нью-Мексико. На самом деле в Соединенных Штатах был интерес к возможной покупке такого реактора, который не был доступен в США, а в Москве был интерес к продаже технологии. На этом этапе демонстрация модели была просто обнадеживающей, поскольку свидетельствовала об ослаблении жестких ограничений со стороны Советского Союза. Но когда в апреле пришло время отправлять модель обратно в Москву, Комиссия по ядерному регулированию (NRC) неожиданно постановила, что американские законы запрещают "экспорт" такого устройства в Советский Союз - несмотря на то, что оно было советского производства, принадлежало Советскому Союзу, являлось моделью, а не рабочим реактором. Прошел целый месяц, прежде чем эта абсурдная и неловкая ситуация была разрешена путем нового решения NRC (под давлением администрации), и реактор был вновь запущен.
Второй инцидент был более обнадеживающим как отражение новых политических отношений. В Сомали, где Соединенные Штаты и Советский Союз в течение двадцати лет соперничали за честь поставлять оружие мелкому диктатору и базировать корабли в его гавани, с началом года гражданская война перешла в хаос. 5 января вся советская дипломатическая колония в Могадишо (39 человек) была быстро укрыта в большом комплексе посольства США, а в последующие два дня эта группа была эвакуирована на вертолете под прикрытием американского "Илларина" вместе с 242 американскими и другими дипломатами на корабль ВМС США "Гуам" для доставки в безопасное место. Это был яркий пример тесного сотрудничества в области безопасности в условиях регионального конфликта.
Жалобы на новые отношения исходили в основном от определенных кругов советской стороны.
Горбачев склоняется вправо
В последние два-три месяца 1990 года Горбачев был очень обеспокоен признаками постепенного разрушения закона и конституционного порядка, которые угрожали единству страны, а также его курсу на эстроизацию. Поэтому, пытаясь стабилизировать ситуацию, он сознательно пошел на "правый фланг" и предоставил дополнительные полномочия силам безопасности и обороны. Этот тактический перелом продолжался в течение первых трех месяцев 1991 года. Он привел к дальнейшей поляризации политических сил и интенсивному маневрированию с целью повлиять на Горбачева и политический курс. В странах Балтии это также привело к трагедии и значительному росту напряженности.
I января Эдуард Шеварднадзе выступил с новым предупреждением, заявив, что одной из причин его отставки было опасение, что будет подавление с применением силы. 2 января недавно созданный ОМОН, известный как "черные береты", захватил главную типографию в Риге, Латвия, чтобы защитить собственность коммунистической партии. Пять дней спустя Министерство обороны объявило по национальному телевидению об отправке десантных войск для обеспечения соблюдения закона о воинской повинности в прибалтийских республиках, Армения, Грузия, Молдавия и западные области Украины - места, где сепаратистские националистические настроения были наиболее сильны и привели к масштабному уклонению от призыва. Обнародованные сейчас секретные документы показывают, что 7 января лояльная Москве Литовская коммунистическая партия также обратилась к Горбачеву с призывом распустить республиканский Верховный Совет и ввести в Литве прямое президентское правление. Из секретных документов известно, что 8 января и еще восемь раз в течение этого месяца личный административный руководитель Горбачева Валерий Болдин встречался с литовским партийным руководителем-лоялистом Миколасом Бурочавичусом, партийными секретарями Олегом Шениным и Олегом Баклановым, министром внутренних дел Борисом Пугой (сам латыш, ранее возглавлявший КГБ, а затем партийный руководитель в Латвии), председателем КГБ Владимиром К чков, и министр обороны маршал Дмитрий Язов. Нет никаких указаний на то, что Горбачев знал об этих встречах, хотя их можно было бы назвать совещаниями по планированию действий в чрезвычайных обстоятельствах. На самом деле это были заседания по оперативному планированию.
10 января Горбачев направил послание, в котором предупредил правительство Литвы о необходимости "восстановить в полном объеме действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР", о том, что "народ требует восстановления конституционного порядка, надежных гарантий безопасности и нормальных условий жизни", а в их отсутствие "требует введения президентского правления". Это была не очень завуалированная угроза возможного обращения к такому прямому правлению. Из многих признаков, прежде всего из того, что произошло впоследствии, становится ясно, что Горбачев крайне не хотел ни пропустить (и, возможно, арестовать) избранные балтийские парламенты и установить свое прямое президентское правление, ни допустить применение силы, которое было бы связано с этим и могло бы последовать. Его предупреждение, возможно, сдержало некоторые дальнейшие действия прибалтов. Но оно также ободрило промосковских непримиримых балтийцев.
11 января Комитет национального спасения Литвы объявил, что восстановит в полном объеме Конституции СССР и Литовской ССР и фактически попытается взять власть в республике в свои руки.