— А вы откуда знаете?

— Знаем.

— Да черт его знает.

— Вот у черта и придется спросить.

— Его же самого нужно в карантин и всю бригаду, машину в дезинфекцию.

— Вот этим вы и займитесь сейчас. Только корректно, аккуратно. Без паники. И чума эта — не чума вовсе, а так, подчумок.

— Я отказываюсь вас понимать.

— Вы все поймете через несколько часов.

Мы покидаем поликлинику и спешим домой к Ренату Имангуловичу. Дверь открывает он сам, уже в халате и с коньячной независимостью в глазах.

— Одевайтесь, дорогой. К сожалению, отдыхать вам придется несколько позже.

— В чем дело, господа?

— Дело в матросе. Привозили сегодня матроса в сороковую?

— Да? А что? Что случилось?

— Ничего.

У нас всякие удостоверения для того, чтобы убедить Рената Имангуловича немедленно поехать с нами. Вот она, скамейка во дворе четырехэтажного дома. Именно здесь и лежал матрос. Вначале он, видимо, сидел, а потом упал на скамью и как бы спал.

— Вы-то как узнали про матроса?

— Мы случайно встретились с «жигуленком» милицейским, недалеко от этого места. Кто-то позвонил по ноль два и сказал, что с парнем неладно.

— А почему по ноль два, а не ноль три?

— Знать, догадались, что тот уже не жилец.

— Но «скорую»-то вызвать? Реанимобиль какой-нибудь?