— Я уже выпил, — сразу же ответил он, не открывая глаз. Не спит.
Ага, возле кровати на столе заметил пустые пробирки из-под зелий, видимо поил меня, пока я спал. Но что-то их маловато, судя по моим ощущениям, полным энергии и хорошо отдохнувшим себя чувствую, их как минимум в два раза больше должно быть.
— Хорошо, тогда давай…
Гдах…
— Блин! — снова я вздрогнул, опасливо посмотрев на потолок. — Давай в подвал спустимся, в бильярдную. Там на диване ляжешь, отдохнешь и в себя придешь. А то…
Гдадах…
…проглотил я ругательства, закончив говорить:
— …свалится еще нам на голову эта громыхалка.
Дед возражать не стал, открыл глаза и, при моей помощи, что меня прилично так напрягло, обычно он отмахивался от таких «нежностей», не баба мол. Но видимо всё еще хуже, чем выглядит, и он реально себя плохо чувствует. Встал на ноги и, опираясь на меня, направились к лифту, благо он рядом был, спустились в подвал, где я его на диван и усадил. Быстренько метнулся за одеялом и подушкой, и только он прилег…
До-дон-н-н! До-дон, до-дон-н-н, — по всему дому разнесся колокольный звон.
Кто-то пришел, в звонок звонит.
Хорошо, что у нас мониторы системы безопасности на каждом этаже имеются: на цокольном этаже — в биллиардной; на первом — возле входной двери; на втором — в кабинете. Но там уже не просто маленький сенсорный экран, там монитор чуть ли не на пол стены висит. Так что далеко бежать не пришлось: нажал на иконку видеодомофона…
— Вовка Данилóвич пришел, — пояснил деду, кто там звонит.
— Иди, — моргнул он уже полуприкрытыми глазами. — Может помощь какая нужна, так помоги чем сможешь. Я отдыхать буду, пока сам не проснусь, не беспокоить.
Последние слова он договаривал уже почти заснув: лицо расслабилось, глаза окончательно закрылись и он, глубоко вздохнув, размеренно задышал.
— Проходи в беседку, — тихонько прошептал, нажав на кнопку микрофона и дистанционно открывая замок на калитке. — Я сейчас выйду.
Глянул на деда — спит. Стараясь не шуметь, покинул бильярдную. Сначала к себе в комнату заскочил, шустро оделся, и только тогда уже на выход потопал. На пороге дома было замер: взглянул на небо, потом под ноги — в небесах изменений нет, а вот земля хоть и продолжала люминесцировать, но уже еле заметно, не так жутко.
Вовка совсем плохо выглядел: осунувшийся, глаза красные, небритый — что вообще для него нехарактерно. Невеста его за этим делом строго следила, малейшей щетины не переносила, из-за нежной, чувствительной кожи, так что он иногда по несколько раз в день брился. А тут…
— Живой?