Еще можно сказать, именно для таких вот моментов я с детства руки и качал. Так как для такой вот работы: начиная от ворочать пациента, до кости правильно соединить, края раны стянуть и продолжительное время удерживать, да и просто тот же массаж сделать, для всего этого в руках немалая сила нужна. Не зря же в больницах травматологи и массажисты в основном здоровенные мужики, на которых даже взглянуть страшно.
Полтора часа я сращивал тридцатисантиметровый порез, самое сложное на бок пришлось, где он глубокий был, именно оттуда и начал. Справился, теперь уже не дед мне, а я сам себе полотенцем пот с лица вытер, течет, как будто в жару неподъемные бревна таскал. Ну и устал так же. Как только закончил, так сразу же ноги и руки задрожали, ведь теперь можно расслабиться. Что я и сделал, рухнув на стоявшую у стены кушетку.
— Получилось, — расплылся я в счастливой улыбке.
Уже не просто царапину другому человеку закрыл, с полноценной раной справился. И это повод для гордости. Ну и радость, энергетически я ощутимо прибавил, только сейчас это и осознал, так как, несмотря на сложную, для меня, работу, досуха себя не опустошил, как раньше бывало. А ведь, по словам деда, я сейчас в таком возрасте, когда при правильном развитии,
— Хорошо получилось, — осмотрев тоненький, без всяких рубцов, шрам, пока еще красного цвета, дед одобрительно кивнул. — Но не дело такую красоту шрамами портить.
Красота — это да, сейчас, когда она спокойно лежит, видно, что девчонка реально красивая. Как и тело у нее, спортивное, подтянутое, без всяких лишних отложений. Ну и грудь, пусть и небольшая, но красивой формы. Хорошо хоть я… пусть малолетка, но не озабоченный. Дед еще два года назад меня с женщинами познакомил. Как он говорил: чтобы какие-нибудь вертихвостки мне голову не задурили, и я делов не наделал. Так что он всё это дело в свои руки взял, поручил нескольким женщинам меня всему научить, чтобы я на девиц спокойно, без взрыва мозга, смотрел.
Научили, пусть и не спокойно, но смотрю, головы не теряя.
Сейчас же вообще никакого сексуального подтекста не чувствовал, пусть сероглазка и полуобнаженная передо мной лежит. В такие моменты только маньяки могут о таком думать, при виде окровавленной-то девчонки.
— Вот так хорошо будет, — дед за какие-то десять минут полностью убрал шрам с ее тела, только легкое покраснение на коже и осталось. Осмотрел довольно проделанную работу и, неожиданно для меня, взял ее и пробудил, коснувшись головы.
Дарья сразу же и проснулась. Глазами хлоп-хлоп, пытается спросонок понять, что происходит и где она находится, ну и на возвышающегося над ней деда удивленно смотрит.
Что удивило — не испуганно, а именно удивленно.
Это и деду понравилось, вон как хмыкнул одобрительно. Даша тем временем, рассмотрев деда, по сторонам глазами повела, осматриваясь, ну и меня увидела. И видимо узнала, вон как глаза свои темно-серые распахнула.
Узнала и сразу же всё вспомнила.
Так как на миг замерла, прислушиваясь к себе, но боли почти нет, лишь фантомная, быстро проходящая. От удивления она подскочила, села на столе и за бок схватилась. И снова замерла, только глаза ее стремительно еще больше расширяться начали.
Мац-мац по боку, по животу, ничего не нащупала. Этим не удовлетворилась: схватилась за грудь, в сторону ее оттянула, а сама голову наклонила, принялась бок, а потом и живот уже не только щупать, но и внимательно рассматривать.
Крови на теле хватает, но от раны и следа не осталось.
— Это… как?
— Вот так, — добродушно усмехнулся дед.
Да и я от улыбки не удержался, очень уж она потешно выглядела в этот момент.
— Саш, принеси общеукрепляющее и кроветворное.