— Пойдём, мне с тобой легче, я очень волнуюсь.
Трое двигались вдоль Большой Дорогомиловской улицы. Они шли прямо и боялись свернуть, словно за поворотом прервётся их радость. К ним подошёл светофор и заморгал сразу тремя огнями. Света вскинулась на мужчин, расцеловала каждого и побежала, а за ней тянулся шлейфом проспект, по которому ползли уставшие троллейбусы. Двое мужчин смотрели вслед девушке, потом зашли в магазин, купили по эскимо и почувствовали себя детьми в зоопарке, которых оставила мама.
Было уже около одиннадцати часов вечера, в ателье всё ещё горел свет, сидящая на табурете Марина следила за движением рук племянницы, которые гнулись белыми лилиями и тянулись к своему женскому, плодородному счастью, когда в дверь позвонили. На пороге ателье появилась Светлана, от неё пахло хорошо проведённым вечером и армянским коньяком.
— Что вам надо? — не узнала её Наташа.
— Я пришла за юбкой.
— Мы давно закрыты, — вмешалась тётя.
— Вы Марина? — спросила Света, не смотря на женщину.
— Да.
— А я Света, дочь Бориса.
— Бориса, — отозвалась эхом женщина.
Повисла долгая пауза, Марина с Наташей разглядывали Светлану, та, чтобы не упасть, упёрлась взглядом в пол.
— Похожи. Зачем пожаловали?
— Вот. — И она бросила к ногам Марины полиэтиленовый пакет.
— Что это?
— Вы попали в аварию, я украла вашу сумку. И в налоговую полицию написала тоже я.
— А теперь зачем пришли?
— Вернуть деньги.
— И всё?
— Хочу на вас работать. Я отличный бухгалтер.
Марина внимательно посмотрела на неё и откусила маленький кусок мыла.