Глава 2. Пробуждение

1978 год.

Боткинская больница.

После того как доктор Кац объявил о удалении последней колючки, мои страдания не закончились. Попавший в организм токсин, продолжал волнами атаковать мозг, периодически закидывая плывущее сознание в видения, разной степени реальности.

Операции продолжалась дальше, и я ещё несколько раз приходил в себя. И каждый раз наблюдая как доктор Кац зашивает очередную рваную рану, оставленную колючками. Наташа тоже суетилась рядом, меняла капельницы и периодически прикладывала ладонь в области сердца.

А в перерывах между пробуждениями я снова нырял в забытьё, очухиваясь то где-то посреди мокрых от тропического дождя джунглях, а то и вовсе оказываясь в эпицентре интенсивной перестрелки, судя по вполне узнаваемой местности, происходящей возле горного селения, на границе с Грузией.

В редкие минуты просветления я обдумывал сложившуюся ситуацию, желая одного, понять, что чёрт побери со мной снова происходит.

В то что тёмный кукловод при желании мог меня достать и здесь в больнице я ни капельки не сомневался. Тем более, как оказалось, он тесно связан с высокопоставленными сотрудниками КГБ. Однако я совершенно не понимал, зачем имея такой статус в СССР, кукловод связался с западными спецслужбами. Кстати я почему-то подсознательно сомневался, в том, что он был готов слить Москву, превратив Московскую область в безжизненную пустошь, состоящую из постоянно плодящихся аномалий.

А самое главное я совершенно не понимал, что за игру кукловод затеял. Ибо теперь мне и вовсе начало казаться что, начав отслеживать как он играет в подкидного дурака, я упустил проходящую на фоне, тщательно замаскированную партию в трёхмерные шахматы.

Ещё меня беспокоил нарисовавшийся рядом с больницей Дипломат. В прошлый раз, при встрече в ресторане, я заметил на нём мощную защиту способную убить любого, кто на него нападёт, и теперь понимал кто именно её поставил. Но зачем такие сложности я не понимал.

Конечно я не собирался оставлять предателей в покое, но и ломиться на пролом с самого начала не хотел. Да и та постановка в ресторане, которой я желал заставить кукловода себя проявить, привела к слишком катастрофическим последствиям.

Но больше всего меня беспокоила судьба Севы. В десятке мест куда я попадал во время странствия по бредовым ведениям, я не разу не увидел своего обалдуя, и это настораживало. Время тикало, и я чувствовал шкурой как приближается тот момент, когда ему возможно суждено погибнуть.

Как только Доктор Кац прекратил водить вдоль плечевого сустава, светящимися ладонями, меня тут же выкинуло из очередного минутного просветления, окунув в новый очень реальный сон.

На этот раз я вполне привычно передвигался на броне «БТР-80», устроившись вполне удобно, сбоку от приземистой башенки, держась за задранный вверх ствол «КПВТ».

Окружающий со всех сторон «Рыжий лес» я узнал сразу, так что не удивился виду, представшему перед глазами, когда рычащий «БТР» вырулил с лесной дороги и замер на опушке.

Четвёртый энергоблок Чернобыльской АЭС отлично просматривался с этой точки, к тому же прямо сейчас два вертолета «Ми-26» кружились над трубой, сбрасывая в пролом смесь из свинца, цемента и песка.

Спрыгнув с брони, я подошёл к нескольким бойцам в камуфляже, курившим рядом с армейским «Уралом». Когда один из них повернулся, я знал Кремнёва. Правда теперь на его бушлате, красовались погоны майора.

— А вот и наш Ведьмак нарисовался — сходу заявил Кремень и выкинув бычок, втоптал его в грязь.

— Кремень, не томи, рассказывай суть — с ходу явно устало потребовал я, и пожал все протянутые ко мне руки.

— В полукилометре отсюда, на просеке, прямо под повреждённой линией «ЛЭП», обнаружено тёмное пятно. Размеры, пятьдесят на сорок метров. В высоту метров десять. Две пожарные машины, въехали внутрь два часа назад и с концами, все кто зашёл следом тоже не вернулись. Ты как, не сильно вымотался? Сделаешь?