ЗАПАДНЯ

Утром с востока прикатилась буря.

Линн стояла на веранде и встречала зловещий багровый рассвет. Вслед за Пальмирой с востока начала подниматься серая завеса. Воздух сделался неподвижным и душным, как всегда бывает перед грозой. Вскоре горизонт затянуло клубящимся облаком пыли. Ветер подул резкими порывами, засвистел как фабричная сирена, наполняя пространство летящим песком, и усохшими стебельками травы. Прошло пять минут. Тучи пыли, перемешанной с частицами шлака, помчались мимо Хижины, заслоняя контуры горных хребтов, а потом и стены каньона растворились в движущейся свинцовой мгле. Ураган набирал силу, разгоняясь до скорости монорельсового поезда.

— Теперь мы не сможем уйти, — Линн обернулась к Килару. Его потемневшее от загара лицо затвердело и стало похоже на обожжённую глину. На лбу и вокруг глаз пролегли новые морщины. Он вымученно улыбнулся, с трудом переломив эту чёрствую маску, и поцеловал Линн в шею.

— Придется остаться. Мне это не нравится, но выбора у нас нет. Возможно кто-то хочет, чтобы мы остались.

— Какая, к чертям, разница! По-моему, я влюбилась.

— Кажется, я тоже.

— Ты не уверен? — Линн ткнула его кулаком.

— Не цепляйся к словам. Я сейчас ни в чем до конца не уверен.

— Мог бы и соврать.

Он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я не хочу тебе врать. Никогда.

Линн прижалась щекой к его груди, и Килар обнял ее за плечи. Линн давно уже не было так хорошо и спокойно. С Жаром она чувствовала себя робкой выпускницей перед строгим экзаменатором. Колдун так и не стал для нее родным человеком. Он даже не пытался устранить культурную пропасть между ними, создавая вокруг себя ореол загадочности. Килара тоже окружало множество загадок, но сам он в этом не виноват. Наоборот, он как будто тяготился новой личностью Странника, из последних сил открещивался от нее, хотя и понимал, что это неотъемлемая часть его самого. Что должен испытывать человек, чью душу разрезали на двое тупым ножом, а потом кое-как залатали трухлявыми нитками?

А теперь она вклинилась в эту пару, нарушила шаткое равновесие и еще больше все запутала. Линн боялась за него. И еще она совершенно его не знала. Так было и прежде, но только сейчас ей удалось осознать это в полной мере — после того, как он побывал внутри нее и, быть может, оставил в ней часть самого себя.

Линн подняла голову и подставила губы для поцелуя. Сердце сжалось в кулак, на спине высыпали мурашки. Куда заведет ее этот человек, ставший для нее мечтой и проклятием? Сможет ли она стать его женщиной, а не только средством для достижения цели? Ждет ли их впереди что-то кроме борьбы за выживание?