– Люций обучает меня фларканскому языку, – призналась я. Мимолетный разговор отвлёк, и я теперь внимательно осматривала округу.

– Фларканскому? – переспросила она, слегка удивлённо. – Ясно теперь, почему Моран с тобой стихами на древнем языке заговорил. – Айвен нахмурилась. – Или это были вовсе не стихи?

Глядя в её глаза цвета полыни, я покачала головой.

– Значит, не стихи, – подытожила она и, склонившись ближе, спросила: – Но зачем ему это? Знаниями по фларканскому языку теневые даже между собой не делятся. Это крайне серьёзно.

– Я заинтересовалась. Люций предложил, – отозвалась, вспоминая наш разговор в стенах Библиотеки Хранителей в Турисе. Когда-то меня точно так же удивила его щедрость. Хотя щедростью это вряд ли можно назвать. Даже знай он в тот момент, что я та самая человеческая девочка из детства, его предложение всё равно было бы странным. Даэвы или люди, мы все меняемся. И месяц может кардинально изменить принципы, не говоря уже о годах. – Я пообещала никому не передавать знание. – Даже тон моего голоса, которым была сказана фраза, нёс непреклонность решения. – Поэтому об этом лучше никому не знать. Даже Фредерику, – предупредила её, хмурясь.

Айвен помедлила. Мои слова об обещании вызвало смятение, а взор будто говорил: «Разве достаточно одного обещания? Это всего лишь слова».

– Да, я понимаю, – кивнула она, выглядя серьёзной. – Фредерик всё больше пытается угодить отцу…

– Скорее, он перекладывает на свои плечи всё больше ответственности… – проговорила, раздумывая над ситуацией. Раньше мы с братом делились всем, но, с другой стороны, мы оба повзрослели. У Фредерика появилось больше обязанностей. Меня не покидала мысль, что, узнай он о моём изучении древнего языка, рано или поздно пожелал бы использовать это знание.

От этих мыслей внутри меня росло чувство настороженности рядом с братом.

Неожиданно раздались крик и хохот. Один из голосов я мгновенно узнала и, не задумываясь, повернулась на звук. Перед глазами развернулась примечательная картина: Люций, забравшись на плечи шатающегося Рафаиля, пытался достать до веток дерева, которые начинались слишком высоко. Возможно, листья его обладали лекарственными свойствами, но отчего-то именно сейчас я совершенно не могла вспомнить, какими именно. А в следующую секунду я поняла причины криков: Блез, ускользнувший поначалу от моего внимания, щекотал Рафаиля, который от этого не мог устоять на месте. Руки дива были заняты, но он пытался пнуть друга, а тот, отскакивая прочь, вскоре вновь принимался за старое.

То, каким чудом Моран всё ещё находился в воздухе, оставалось загадкой. В следующее же мгновение Люций едва не упал, но в последний миг подпрыгнул, ухватился за ветку и… повис на ней.

– Несносные, – проговорила я под нос, покачав головой и поворачиваясь к Айвен.

– Ты улыбнулась, – сказала дэва.

– Правда? – Если и так, я не заметила.

– Да, – подтвердила она, закусывая губу и оглядываясь, проверяя, что на расстоянии нескольких метров рядом никого нет. – Знаешь, Сара, я до сих пор сомневаюсь в том, что нам стоит поддерживать даже дружеские отношения с теневыми дивами, – прошептала дэва. – И дело не в том, что у меня есть предубеждения. Скорее нельзя игнорировать происходящее за пределами академии. Будет разумнее придерживаться точки зрения нашего ордена. Но, – Айвен шумно выдохнула, будто не желая произносить то, что собиралась, – Моран настолько, я бы сказала, живой… Что отчасти я даже перестаю удивляться тому, что вы нашли общий язык. Может, тебе с твоим даром как раз не хватало кого-то наподобие его?

Раздался оглушительный треск, который разнёсся надрывно по округе. Ветка, на которой висел Люций, треснула и обломилась, но за мгновение до того, как она упала, див сделав рывок, спрыгнул на землю. Держа в руках пучок листьев, Моран стоял совершенно невредимый и лучезарно улыбался. Совсем недавно мы спорили, и он был напорист, а теперь вокруг него наверняка плещутся эмоции веселья. Мне стало даже жаль, что я не могла почувствовать их. Див вдруг напомнил мне морские волны, которые, откатываясь назад, обнажают острые скалы, чтобы тут же вновь накрыть их стремительно прибывающей водой, захлёстывая берег, а вместе с ним и меня.

В груди заболело, сердце заныло, я вдруг поняла, что совершенно не дышу.

Моргнула, спешно делая вдох.

– Кажется, я вижу куст тёмного туласи, – проговорила, опуская взор и делая шаг в сторону, сделав вид, что не видела лица Айвен, которая ждала моего ответа.