Вечера на Конке близ Веселянки (подражание Гоголю)

Набирая в пригоршни легенды, которые связаны с запорожским краем, и, понимая, что пригоршней моих для них уже не хватает — настолько много этих легенд, я вспоминаю… Николая Васильевича Гоголя. Именно его нам, здесь и сейчас, на Запорожье двадцать первого столетия, не хватает. Он бы наши легенды изложил так, чтобы они стали восприниматься… правдивее самой правдивой правды. Как это сделал с легендами, услышанными в продолжение долгих зимних вечеров близ родной ему полтавской Диканьки. Кстати, Диканька в наше время — это большой районный центр. Я бывал там. Присутствует ли в нем волшебник слова Гоголь? Не почувствовал. Что, впрочем, ни о чем не говорит. Гоголь таки там — в Диканьке, в Миргороде. Это его места. Он о них сумел так рассказать, что написанное им очаровывает и сегодня каждого, кто открывает книгу с названием «Вечера на хуторе близ Диканьки». Или сборник «Миргород».

В подражание Гоголю и я решил заняться созданием собственной, скажем так, вечерней, книги. «Вечера на Конке близ Веселянки», — такое название у нее для меня выназвалось. Почему из всех рек я выбрал именно тихую, скромную Конку, которая в козацкие времена величалась Конской рекой? А она, если можно так выразиться, характер запорожского края определяет. Конка, Жеребец, Конские Раздоры — это названия, известные всем… или почти всем запорожцам. А сколько изображений коней находится на гербах и флагах населенных пунктов региона, оценивал кто-нибудь? Я оценивал. И моя оценка сводится к одному слову: много. Ну, а возле села Веселянки река Конка в Днепр впадает. То есть, это — одно из приметных мест. И название у села… соответствующее характеру края. Его духу.

*

В начале двадцатого столетия в двух километрах от Веселянки находилось имение графа Ивана Канкрина. Будучи уроженцем Веселянки [родился в 1860 году], в молодости он учился на юридическом факультете Киевского университета, потом служил в лейб-гвардейском полку. А после выхода — в октябре 1880 года, в отставку в чине корнета, вернулся домой — к отцу, графу Виктору Канкрину, по соседству с которым — на противоположном берегу Конки, в селе Григоровка, жил его родной брат, граф Александр Канкрин, первый почетный гражданин города Александровска [нынешнего Запорожья].

Старший веселянский граф, Виктор Канкрин, вскоре — в 1882 году, умер и все заботы по хозяйству — а оно у графа было немалое, принял на себя веселянский граф младший — отставной корнет лейб-гвардии. Именно он обустроил в двух километрах от Веселянки, рядом с древним курганом, собственное имение Веселое, за которым — с одним всего лишь двором и одним жителем, в 1915 году числилось 1063 десятины земли. В то время, как за всей Веселянкой — с ее 349 дворами и 3045 жителями, было закреплено 2717 десятин удобной и неудобной, как тогда говорили, земли. В имении также было семь лошадей и одна корова. Для сравнения: в Веселянке насчитывалось 560 лошадей и 315 коров. Плюс 315 жеребят и телят и 1130 овец, свиней и коз.

Непосредственно же в Веселянке граф построил школу [в ней и в двадцать первом веке продолжала заниматься веселянская детвора], и больницу, которая свои лечебные функции исполняла… до 2020 года. Участвовал он также в возведении сельского храма, сохранившегося до наших дней [правда, храм частично был разрушен большевиками]. В Веселянке, а не в своем имении, граф, вероятнее всего, и жил: в строгом здании из красного кирпича, которое долгое время принимали за… один из корпусов построенной им в больницы. Это предположение, озвученное однажды запорожским историком Валерием Стойчевым, разделяю и я, а вместе со мной — местный краевед Евгений Хмелевской, очень многое знающий о Веселянке и ее окрестностях. Отличился его сиятельство граф Иван Канкрин и на общественном поприще: избирался гласным Александровского уездного и Екатеринославского губернского земств, предводителем дворянства Александровского и Мариупольского уездов, почетным мировым судьей Александровского уезда. Кроме этого, был одним из основателей и попечителем Александровского механико-технического училища [ныне — Национальный университет «Запорізька політехніка»] и состоял пожизненным почетным членом Александровского уездного попечительства детских приютов. Но и это еще не все: в 1898 году Александровская городская дума избрала Ивана Канкрина — как ранее его дядю, почетным гражданином Александровска. В 1908 году граф вернулся на государственную службу и был назначен… Бессарабским губернатором — с зачислением в Государственную канцелярию. В 1911 году он получил чин шталмейстера, соответствовавший армейскому чину «генерал-лейтенант», а в 1913 году стал сенатором. Судьба графа после большевистского переворота неизвестна. Так, по крайней мере, принято считать.

Но вот, о чем рассказывал краевед Евгений Хмелевской: примерно в 1970 году в село приезжали незнакомцы, которые долго осматривали храм. Сокрушались от его вида, о чем-то вполголоса рассуждали. А в разговоре с местным народом высказали надежду на то, что со временем — лет, может быть, через тридцать, храм таки восстановят и в нем возобновится служба. Слова приезжих оказались пророческими: храм постепенно восстанавливается, служба в нем идет. Кем были незнакомцы? Особо о себе они не распространялись, но сельчане поняли, что они приехали из-за границы и являются потомками графа Ивана Канкрина. А только ли храм гостей интересовал? — подумал я, выслушав рассказ. Может быть, искали они и нечто другое.

Например, сокровища графа.

**

Исходил я из простых соображений: происходил Иван Канкрин из богатейшей семьи Российской империи, основателем которой был генерал от инфантерии и кавалер одиннадцати орденов граф Егор Канкрин. Во время войны с Наполеоном — и в следующее десятилетие, он отвечал за поставку продовольствия в армию, а потом 21 год — до 1844 года, возглавлял министерство финансов. И, сколотив капитал, начал вкладывать его в аграрную сферу юга, куда перебрались его сыновья Александр и Виктор, обосновавшиеся по соседству — на обоих берегах реки Конки. Любопытный факт: оказывается, братья принимали участие в строительстве железной дороги в Крым — до Севастополя. Причем их финансовый вклад был столь значителен, что им позволили назвать своей фамилией железнодорожную станцию. Она и сейчас существует — в селе Малокатериновка. Это станция Канкриновка.

Между прочим, при министре Егоре Канкрине Государственный заемный банк принимал исключительно «души» крепостных. Это, по мнению специалистов, сыграло положительную роль в развитии аграрного сектора страны, где и прилагали свои силы — на берегу реки Конки, сыновья министра. Гоголевского пройдоху Чичикова помните? А подскажите, для чего он скупал мертвые души? Да для того, чтобы, получив под них ссуду, стать потом и собственником земли: государство под крестьян ее бесплатно выделяло. Таким образом Чичиков и намеревался стать преуспевающим помещиком где-нибудь на юге — в наших местах, скажем. Но вернемся к сокровищам веселянского наследника графской семьи.

По легенде, после так называемой революции 1917 года к нему в имение нагрянул местный люд — отнимать имущество графа. За то, что он денег своих для этого люда не жалел. Граф тогда проявил смекалку — выставил мужикам бочку спирта [по другой версии — бочку водки]. А, пока те гуляли на берегу задумчивой Конки, граф исчез. Осерчавший на него за это народ взял да и сжег его имение. Ну а богатства свои граф куда дел? Забрал с собой? Вряд ли. Это было бы опрометчиво. Значит… ну, конечно же, он их спрятал. А где? В подвале имения? Но ведь граф знал, что к нему снова придут и перевернут все. Следовательно, сокровища были зарыты где-то за пределами имения.

— Старожилы рассказывали, — косвенно подтвердил мою догадку Евгений Хмелевской, — что в 1942 году в Веселянку нагрянул отряд немцев. Они собрали сельчан и, пригнав их к бывшему имению графа Канкрина, заставили копать землю — что-то искали. Причем командовал немцами офицер-эсэсовец, говоривший по-русски.

Нашли ли копатели что-нибудь? Вроде бы, нет. Но копали глубоко — ямы некоторые сохраняются по сию пору.