Какую глупость, никакой глупости. Но словно сказал что-то неинтересное, скучное, — сродни этой самой глупости… Потому что, кому они нужны, эти миллионы, когда отрубишься как-нибудь на эскалаторе еще раз. На этот, — в последний. И все твои миллионы, — коту под хвост.

— Мужики, — сказал Ненашев, — когда разбогатеем, давайте не зазнаваться. Бабки, они очень разделяют людей.

— Разъединяет отсутствие бабок, — поправил Пашка, — кому ты без них нужен? Собственной жене, и то не нужен, не говоря уже о подрастающем поколении.

Пашка четвертый год мыкался семейной жизнью, потому был мудр без меры. Мы признавали за ним это право, — быть мудрым. А посему спорить с ним никто не стал.

Достали пиво из холодильника, куда фреона по-блату мы накачали в два раза больше, чем нужно, который от этого не просто морозил, плевался холодом, особенно когда открываешь дверцу, — водрузили бутылки на стол, и приготовились посидеть, почесать языком, расслабиться, перед отъездом домой, на все сто.

Меня потянуло было рассказать ребятам, как я вчера отключился, от недостатка витаминов, в метро, но слава богу, в последний момент, когда рот мой открылся сообщить новость, до меня все-таки дошло, что это не очень-то смешно, и никому не будет интересно… Особенно, нашему бригадиру, Захару.

Я люблю наши рабочие посиделки, безалаберные и простые, как жизнь, которой мы живем. Раньше любил, сейчас, и, наверное, буду любить всегда… Когда на газете бутылка водки или, как теперь, пиво, когда рядом закуска, пепельница, и наполовину пустая пачка сигарет. Когда кругом — свои, те ребята, с которыми приятно посидеть, выпить, и поболтать за милую душу. Когда разговор течет так же безалаберно, перескакивая с одного на другое, и никогда не возвращается в своему истоку… Какие еще истоки, — мы сами исток, начало, сермяжная правда и окончательная истина, в одном лице. Особенно после второй или после третьей.

Не говоря уже о добавке, которая возникает естественно и непременно, и на которую скидываться нужно отдельно.

Когда я вспоминаю, что потерял, — больше всего мне жаль именно их, этих таких трогавших сердце застолий.

Мог ли я подумать в тот момент, открывая первую бутылку и выливая ее содержимое в стеклянную кружку, — что этого в моей жизни никогда не повториться…

Потому что, когда я отпил где-то до половины, мне стало плохо… Даже не «плохо», это не то слово, — я не почувствовал себя вдруг хуже. Как бы это передать поточней, — то, что случилось со мной… У нас началось с футбола, Пашка поливал «Реал», за то, что там не коллективная игра, а каждый сам по себе, каждый «супер», но сам по себе, поэтому команды как таковой нет.

Я ждал, когда он закончит, чтобы показать ему, где зимуют раки. Он был частично прав, но в футболе, кроме всякой там командности, есть еще результат…

И когда сделал очередной глоток, вдруг что-то изменилось у нас в подсобке, она словно бы, вместе с ребятами, на мгновенье пропала. Потому что я каким-то образом посмотрел внутрь себя. Ну так, если бы там что-то заболело, — сразу внимание переключается на себя. Обыкновенное дело.

У меня ничего не заболело.

Причина была другая. Она шла от пива… Вернее, от легчайшего хмельного состояния, которое то приносит с собой… Но для этого и пьем, чтобы окружающая действительность чуть-чуть трансформировалась, изменилась в нужную сторону, и приятное, показалось более приятным, желаемое стало чуть ближе, а неприятное — отдалилось на шаг, и перестало трепать нервы.

В тот момент, когда легчайшее пивное покрывало приблизилось к моему сознанию, чтобы приукрасить его серость, — то стало сопротивляться. Это надо же!.. Оно решило отказаться от пива, чтобы остаться таким, как есть. Незамутненным.

Я очутился в себе, — когда почувствовал его приказ, и угрозу, какую-то его окончательную строгость: еще глоток, и будет как вчера. Еще глоток, ты умрешь, — но больше не вернешься обратно…

Я не сделал следующий глоток, потому что испугался: так и произойдет. Ведь они не разделимы: мое сознание и я. Это одно и тоже… Это я приказал себе умереть, если отопью еще хоть один глоток пива.

Худшего времени для прозрений выбрать было невозможно.

Я же так нормально сижу с ребятами, у нас программа, мы треснем по паре бутылок, потом добавим еще по одной, и разойдемся. Ничего страшного, где криминал, где алкогольный порок, — одно удовольствие… Ничего себе — нянечка… Предупрежденице…