– Да у меня пока и вопроса такого нет.
– Пока?
– Пока, Сергей Иванович. То есть, прошу прощения, до свидания и всего вам хорошего, – сказал Матвеев, вставая.
Руку он подавать не стал – да и Шестаков специально продолжал держать пальцы на загривке, хоть они и занемели, кажется.
Уже от двери Матвеев спросил:
– Так я могу с вашими замами пообщаться?
– Да вы все можете, – весело воскликнул Шестаков, с облегчением разводя руками. – Мой завод – ваш завод. Как говорится, что душеньке угодно и в любой последовательности.
Он отжал кнопку и попросил Людмилу Петровну организовать встречи товарища со всеми, с кем тому угодно.
Матвеев душевно поблагодарил и притворил открытую было дверь, потому что услышал:
– Вы, кстати, один приехали?
– В смысле?
– Ну, может, с бригадой, и по очереди ходите.
– Ну, я все-таки не из Генпрокуратуры, чтобы толпой сразу, – рассмеялся Матвеев. – Сапсэм один. Так что если вдруг чего надумаете или вспомните – мне и звоните, хорошо? Телефон я секретарше оставлю.
Шестаков улыбнулся и отвернулся к компьютеру. Дождался, пока мягко затворится дверь, потом, после недолгого бубнежа, совсем уже неслышно, вздохнет дверь приемной, а секретарша доложит, что чекист ушел к Еремееву.
И только после этого набрал Жаркова.
Глава 3
Чулманск – Москва. Денис Матвеев
Эти два дня вымотали дико – почти как последняя длинная командировка. Но там хоть более-менее ясно было, в чем подляна и что надо делать срочно, а с чем можно уже не торопиться. А тут ни фига не понятно.
Чулманск оказался вполне ожидаемым городом-при-заводе – ну хорошо, большим городом при большом заводе. А люди там были какими-то неожиданными.
От «соседей»-то9 ничего иного ждать не приходилось. В городском отделе ФСБ приезжего москвича, как положено, встретили кривой рожей и принялись терзаться разными подозрениями по поводу того, что это опять проверка с неминуемыми кадровыми и структурными выводами. Это было нормально. Но далее следовал этап «Точно не по нашу душу? – ну, тогда мы вам не мешаем». Везде следовал, кроме Чулманска. Майор из местного отдела успокоился даже быстрее обычного, но в равнодушие не впал, а упорно продолжал интересоваться, кого товарищ Матвеев знает там да с кем собирается повидаться тут. И явно не верил ни единому слову. Своему слову, что характерно, не верил тем паче.