Щавель открыл и закрыл рот. Медленно встал. Посмотрел на меня, на листок и снова на меня, наливаясь дурной кровью.

— И ради этого ты прервал мою медитацию?

— Как-как ты назвал свой передоз? — Я тоже выбрался из-за стола. — Это так ты меня благодаришь?

В дверь заскреблись и в проеме возник очередной покоритель папоротников. Заметил двух набычившихся собеседников и замер, не зная, что предпринять.

— Вон пошел! — рявкнули мы хором.

Игрок мгновенно исчез. Раздался вопль, глухой шлепок, а когда звуки шагов и приглушенных ругательств стихли в стороне поселка, мы продолжили диалог.

— Ты же знаток, исследователь, мать твою! — орал я. — Читай между строк!

— Дилетант! — визжал Щавель, потрясая кулаками. — Что ты понимаешь в мертвых языках? В письменах тайных цивилизаций?

— Потому к тебе и пришел!

— Ах, пришел? Дверь сзади! И траву отдай!

— Давай по-другому, — процедил я. — Посмотри еще раз, может тут какие-то скрытые смыслы, двойное значение.

— Ты меня учить будешь что ли?!

— Как ты достал! А бумага? Что за материал? Какой алфавит? Кто и каким языком это написал?

Щавель умолк и медленно стек на табурет.

— А я не сказал?

— Нет! Маразматик укуренный!

— Извини, благородн… Хм… Извини, странствующий воин, шантажом выбивающий знания. Я забыл.

— Да отдам я твою дурь, успокойся.

— Бумага из паутины. Язык это не язык, не буквы. Это письмена Пауков. Так что переть тебе до Трех Курганов и ковырять их до усрачки, о бесстрашный герой и похититель лекарств.

— На, держи! — Я швырнул на стол кисет Щавеля. — Обкуривайся тут хоть до драконов, хоть до зеленых человечков. И договаривай, а то я сожгу твою хибару вместе с тобой, богами клянусь! В чем подвох?