Ехать на открытой платформе — всё не пешком идти…

Холодно было, но терпимо.

У меня же полушубок ещё имеется. Сколько уж раз добрым словом я сестру милосердия помянул.

При погрузке японцы нам ничего с собой взять не дали. Доктор наш особенно о медикаментах и перевязочных средствах сокрушался. Говорил, как же он будет раненых обихаживать?

Менять бинты ему надо? Надо.

Ну, и так далее по списку.

Никто с ним разговаривать даже не стал. Может, просто не поняли, о чем он говорит?

Запасы продуктов тоже в госпитале остались.

Вот так и едем налегке. Только с тем, что на себе у нас имеется.

Ехали, кстати, не долго.

Как до какого-то посёлка доехали, тут нас всех и высадили. Японских раненых в госпиталь унесли, а нас к таким же бедолагам отправили. Не одни мы в плен попали.

Доктор-то наш, оказывается, нормальный мужик. С охраной ругаться начал, кого-то из начальства требовать. Просил и русским раненым медицинскую помощь оказать, в тепло их забрать.

Удивительно, но это сработало. Унесли подопечных доктора. Его и медицинский персонал с ними забрали. Один я остался. Ну, не один, а с другими пленными.

Да, в госпитале лучше было. Там хоть шатры имелись и печурки в них. Тут же шалашики, а хочешь погреться — к костру иди.

— Изменилось, изменилось к нам отношение…

Штабс-капитан, в годах уже, стоял рядом со мной у костерка, руки свои к огню протягивал.

То ли мне он говорил, то ли сам с собой разговаривал. Непонятно как-то он себя вёл. А, может, просто контуженный был.

— Раньше они боялись — а, как вдруг сами к нам в плен попадут, хорошо к русским пленным относились… После Порт-Артура — осмелели…