агитация против правительства, разжигание национальной и конфессиональной розни;

массовые правонарушения;

самоуправство и воспрепятствование законной деятельности органов власти[257].

В июне 1917 г. в масштабах страны началась работа по подготовке к проведению сельскохозяйственной и поземельной переписи. По постановлению Совета министров Временного правительства перепись должна была быть проведена в течение лета 1917 г. В губерниях обязанность по организации переписи была возложена на статистические отделения губернских земских управ. Беллен просил уездных комиссаров оказывать содействие земским статистикам по любому вопросу[258]^[259]. В течение июня — августа предполагалось собрать сведения о количестве сельских поселений и размере земли у каждого хозяйства. Помимо этого было необходимо выяснить потребность населения в земле, размеры использования арендной земли и т. д. По идее Временного правительства, собранные данные являлись необходимыми для работы будущего Учредительного собрания и в перспективе должны были стать основой для 259 решения продовольственного и земельного вопросов в стране.

Подчиняясь распоряжениям Министерства внутренних дел, а также военного ведомства, Беллен организовал работу по запретительным мерам, связанным с продажей спиртосодержащей продукции. Так, была запрещена продажа коньяка, рома, французской водки и виноградных вин, а также винного спирта из аптек без рецепта врача[260].

В апреле Беллен в письме разъяснял уездным комиссарам, что, поскольку спирт нужен для военных целей (пороховых заводов), необходимо было сохранять его запасы. По распоряжению Министерства внутренних дел при возникновении беспорядков следовало организовать охрану всеми доступными мерами мест хранения спирта от возможных попыток его расхищения со стороны населения. К радикальным мерам — уничтожению спирта — он просил уездных комиссаров прибегать лишь в случаях крайней необходимости, когда беспорядки переходили в вооруженные столкновения. В этих случаях для ликвидации радикальных волнений было допустимым обращаться за помощью к войскам[261].

Управляющий акцизными сборами Псковской губернии (т. е. чиновник, отвечавший за сбор косвенных налогов) в конце марта 1917 г. в целом положительно отзывался о прекращении продажи крепких спиртных напитков. По его мнению, это изменило уклад жизни русского народа и привело к благоприятным последствиям, поскольку «трезвый народ стал смотреть на жизнь иными глазами — прекратились пожары, драки, убийства, грабежи, разгул, его неотъемлемая принадлежность — хулиганство — и прочие спутники зеленого змия»[262].

Однако, по мнению чиновника, эти запретительные меры встретили сопротивление со стороны лиц, заинтересованных в продаже спиртосодержащей продукции. При прекращении продажи крепких напитков отдельные дельцы приступили к распространению денатурата, хмельных квасов, самогона и других суррогатов спирта. Возникла в широких размерах домашняя варка браги и пива для продажи. До революции функции по контролю за этими процессами выполняла полиция, а в новых условиях акцизному управлению с данной работой было не справиться. Управляющий просил содействия комиссара, а также чтобы милиция взяла на себя функции по обнаружению незаконного производства и пресечению сбыта спиртосодержащей продукции[263].

Слабая организация волостной милиции создавала трудности в работе сотрудников акцизного управления, которые также страдали от транспортной проблемы. Беллен просил содействия у всех комиссаров. Он рекомендовал подчиненным предоставлять земских или почтовых лошадей для организации контроля за незаконным производством алкогольной продукции в сельской местности[264].

В ходе работы приходилось сталкиваться с решением вопросов духовенства. К комиссару Беллену в апреле обратился епископ псковский и порховский Евсевий. Он просил не отказать в возможности реорганизовать Николаевскую женскую общину в Новоржевском уезде в женский общежительный монастырь. Из имущества там имелось два храма и два дома с тремя флигелями. Беллен обратился с данной просьбой к министру внутренних дел и сам возражений не имел[265].

Появление комиссаров Временного правительства, назначенных центральной властью из представителей уездных и губернских земских управ, вызывало недовольство демократической общественности страны. Предполагалось, что комиссары должны были избираться путем свободных выборов. С марта 1917 г. на местах шел процесс переизбрания правительственных комиссаров. Из 55 представителей губернских земских управ, ставших комиссарами Временного правительства, к апрелю 1917 г. эту должность сохранили лишь 23 человека. При этом уже в марте Министерство внутренних дел было вынуждено отказаться от назначения комиссаров и признать их избрание местными общественными организациями и учреждениями[266].

В Пскове, как и в столице, разные политические силы, в частности меньшевики и эсеры, проводили кампанию против назначенных Временным правительством комиссаров, требуя заменить их на людей, прошедших через процедуру выборов.

31 мая контролируемое меньшевиками организационное бюро по созыву губернского съезда для выбора губернского комиссара и его помощника разослало уездным комиссарам письма, что оно решило предоставить всему населению губернии право участия в выборах. Делегатов от уездов ждали 15 июня на заседание в Псков[267]. В средствах массовой информации проводилась соответствующая информационная подготовка. Так, в июне гласный Псковской городской думы меньшевик В. Л. Горн писал, что необходимо избрать «демократа по убеждениям, человека подвижного, энергичного, способного, обладающего организаторским и ораторским талантом», чего, по его мнению, не хватало действующему комиссару[268]. В итоге они добились своего — находясь в должности около пяти месяцев, 22 июля 1917 г. Александр Ван дер Беллен формально был освобожден от исполнения обязанностей по собственному желанию в связи с состоянием здоровья.

Трудная задача легла на плечи первого комиссара Временного правительства Псковской губернии Александра Беллена. Неудачная затянувшаяся война, становление новой системы государственного устройства, народные волнения, двоевластие в стране — все это осложняло и без этого непростую работу новой власти. Процесс смены первого состава комиссаров Временного правительства проходил в стране повсеместно, и профессиональные качества комиссаров, их способность организовать управление территориями в переходный период не всегда брались в расчет. Поэтому обвинять Ван дер Беллена в неспособности за столь короткое время справиться со всеми трудностями, которые накапливались десятилетиями, разумеется, не следует. Ему приходилось не только решать старые проблемы, которые не были решены предыдущим руководством, но и разбираться с новыми, которые образовывались ежедневно. При таком насыщенном режиме работы очевидно, что времени на митинги и пламенные выступления найти было чрезвычайно сложно.

Не удалось проследить, сколько времени провел на посту следующий комиссар Временного правительства — И. Н. Никитин, но 1 сентября документы подписывали губернский комиссар М. Ф. Позигун и его помощник (заместитель) Леньков[269]. Из первых документов новой советской власти, датирующихся декабрем 1917 г., также можно узнать, что Никитин лишь формально обозначался губернским комиссаром, а фактическим руководителем был как раз Михаил Позигун.

Несмотря на все принятые меры, Временное правительство не смогло решить насущных проблем народа. Страну, измученную войной, раздирали кризисы нового правительства. Рабоче-крестьянское движение набирало обороты. Россия неумолимо шла к новому революционному противостоянию.