- Ты выглядишь опечаленной. Что-то случилось?

Мотнув головой, я направилась к входной двери и, уже надев куртку, оглянулась. Арент по-прежнему сидел на диване и, поймав мой взгляд, коротко кивнул на место, которое я только что покинула. Мне часто казалось, что в общении со мной Арент соблюдал некоторую осторожность. Он ни разу никого не убил на моих глазах, мало рассказывал о своём прошлом и настоящем – и то лишь в ответ на мои робкие вопросы, и весьма редко допускал, чтобы мы надолго оставались наедине. Чаще всего мы либо бродили по улицам, либо сидели в каком-нибудь кафе или ресторане. Но в этот раз он никуда не собирался. Борясь с нехорошим предчувствием, я вернулась в гостиную и послушно села рядом. Арент приподнял мою голову за подбородок и тихо спросил:

- Что с тобой происходит?

Всю неделю, пока мой мозг был занят знакомством и встречами с профессором Чэдвиком, я не раз ловила на себе мрачный взгляд Арента. Но надежда, что всё может скоро и благополучно закончиться, придавала сил, от которых после последнего разговора с профессором не осталось ничего… Сейчас я чувствовала себя загнанной в угол, но подумала, что, лёжа на земле, уже поздно бояться упасть, и спокойно призналась:

- То же, что и всегда. Страх. Сомнение. Отчаяние…

- Ты никак не хочешь отпустить их от себя, потворствуя им, словно избалованным детям. И точно так же, словно избалованному ребёнку, я потворствую тебе.

Стараясь подавить предательскую дрожь, я не сопротивлялась, когда Арент сжал мои руки в своих ледяных ладонях и повернул их запястьями вверх. У основания ладоней пульсировали тоненькие синие вены. Я представила, какое впечатление это должно производить на вампира, и захотела упасть в обморок.

- Мне странно ощущать тепло человеческого тела, которое бы тотчас не холодело в моих руках,- прошептал Арент.

Я почти перестала дышать.

- Чего ты боишься?- улыбнулся он.- Что я не смогу сдержаться? Поверь, это нелегко.

Холодные пальцы скользнули к моим запястьям и остановились там, где чувствовалось бешеное биение пульса.

- Держать в руках хрупкую человеческую жизнь. Когда-то давно меня это завораживало. Я убивал просто для того, чтобы вновь и вновь испытать это чувство. Но со временем оно стало привычным. Человеческая жизнь, никогда не имевшая для меня ценности, потеряла и эту прелесть. Люди всегда вызывали у меня презрение. При жизни я видел в них рабов, став бессмертным – пищу. Ты – первая за долгие века, к кому я приблизился, преследуя иную цель, кроме утоления голода.

Я попыталась высвободиться из пальцев Арента, но он лишь сильнее сжал мои запястья.

- Всё это время ты оставалась человеком только потому, что я позволил. Мне доставляло удовольствие общаться с тобой даже в этом жалком обличье. Но теперь я ждал достаточно.

Меня охватила паника. С ужасом глядя в безжалостные глаза Арента, я снова попыталась вырваться, но он только покачал головой. Его ладони уже переместились к моим плечам, лицо оказалось совсем близко к моему… Я отчаяно задёргалась в его руках, но с таким же успехом можно пытаться разорвать якорную цепь.

- Почему ты не сдашься?- шептал Арент.- Зачем бороться с тем, что тебе не побороть? Смирись с тем, что неизбежно, и прими то, что должна принять.

Холодные губы коснулись моей шеи, и самообладание покинуло меня окончательно.

- Не делай этого, Арент!.. Ради всего святого… Прошу тебя, только не сейчас… Я сделаю всё, что ты от меня потребуешь… только не сейчас…

Хватка Арента стала заметно слабее. Словно в тумане, я видела его бледное лицо, склонившееся к моему. Он провёл ладонями по моим щекам, и только тогда я поняла, что они были мокрыми от слёз. Арент привлёк меня к себе и ласково, словно успокаивая расстроенного ребёнка, начал гладить по волосам.

- Ты не должна страшиться того, что неизбежно. Я дал нам обоим достаточно времени: тебе, чтобы привыкнуть, себе, чтобы узнать тебя человеком. Но с каждой ночью желание обратить тебя становится всё более неодолимым. Я хочу чувствовать вкус твоей крови, хочу, чтобы она струилась по моим венам, соединяя нас в единое целое, хочу, чтобы ты была моей безраздельно, чтобы даже смерть не могла оспорить у меня прав на тебя.