– Ну что, идем?
И вот в следующее мгновение, так и не поняв, как это случилось, я обнаружила, что следую за уличным музыкантом в пиццерию, осторожно ощупывая порез на щеке кончиком безымянного пальца.
Мистер Валентайн постоянно говорит мне –
Миссис Валентайн бросает взгляд на часы.
– Боже мой, мы сидим тут и разговариваем уже полчаса. То есть я болтаю уже полчаса. А ты даже не пикнула.
Анна улыбается.
– Все в порядке. Я люблю любовные истории.
– Это не любовная история, – сухо говорит миссис Валентайн. – Не забыла? В конце он исчезает.
– Правда, – говорит Анна, не зная, что еще сказать. – Я имею в виду, что начинается как любовная история.
Миссис Валентайн довольно улыбается.
– Да, и любви там предостаточно. Но только это не любовная история.
– Правда, – снова говорит Анна. Миссис Валентайн немножко чудная.
Глава 9
– Ты умрешь, – сказала птица. Предсказание прозвучало не мрачно; птица смеялась над ней. Считала ее глупой. – Какой словарный запас. – Получилось похоже на Джона Клиза, только без юмора. – Я позвоню в полицию! – Она слетела с картины и выпорхнула из окна колл-центра, и когда Валенсия посмотрела ей вслед, то увидела черное-пречерное небо. Словно заглянула в бездонную пропасть, только уходящую вбок, а не вниз. Или она смотрела вверх? Была ли комната боковой? Лило как из ведра, и струи падали прямо, как будто окно находилось на потолке.
В углу комнаты горела плита.
У плиты стояла кровать, и на кровати лежала ее бабушка, съежившаяся и исхудавшая.
– Валенсия? – позвала она. Голос ее сухо потрескивал, как огонь в печи. – Мне в самом деле не очень хорошо…
– Мне в самом деле не очень хорошо… Я умерла. – Голос принадлежал кому-то другому, чье лицо было скрыто. Женский голос доносился из инвалидного кресла, обращенного в противоположную сторону и необъяснимым образом находящегося не в той же комнате, что и ее бабушка, но в той же, где была Валенсия. Сгорбленная фигура с понурыми, как будто на них давил дождь, плечами. Короткие волосы прилипли к тонкой шее.
Несмотря на проливной дождь, пламя перекинулось на стены, ухватилось за них, забралось вверх и ползло теперь по потолку к Валенсии.
– Ты должна была проверить. – Сухой птичий клекот вернулся, как будто сама птица сидела на ветке прямо за окном, чтобы дразнить ее, оставаясь невидимой. – Здесь все сгорит дотла, и ты умрешь, ты умрешь, мы все умрем…