– Куртка, – полупровыла-полупрорыдала в свинцовом телефоне его жена.

– Какая куртка, что случилось, где Юлька?

– В школе Юлька. – Жена всхлипывала и бурно дышала. – Ты только о своей драгоценной Юльке думаешь. А на меня тебе наплевать.

Беседа принимала привычные очертания, и Фомин начал понемногу успокаиваться. Тем не менее надо было выяснить причину Катерининого умопомрачения. Спустя еще несколько минут завываний и истерических выкриков Фомину все-таки удалось воссоздать картину случившегося.

Катерину облили краской. Она поехала к подруге, чтобы вместе прошвырнуться по магазинам. В «Высокий стиль» накануне завезли новую коллекцию осенних сапог. Итальянских. И они с Аллочкой (так звали самую верную и крепко ненавистную Фомину подругу) решили прикупить что-нибудь на осень, потому как совсем пообносились.

– Что вы сделали? – на всякий случай уточнил Фомин, живо представив ровные ряды сапог в кладовке, стараниями Катерины приспособленной под гардеробную.

– Пообносились. Не цепляйся к словам, тебе не понять, а мне носить абсолютно нечего. – Катерина уже не плакала, только часто, как собака на солнцепеке, дышала. – Я вышла из подъезда и пошла к машине, и вдруг навстречу выскочил какой-то урод и с криком «вот тебе подарочек на регистрацию» плеснул на меня краской. Егор, он, наверное, ненормальный! Я же нигде не регистрировалась. У меня теперь все волосы в краске и курточка. Новая, кожаная, которую ты мне из Амстердама привез. В дырочку такую. А если это все не отмоется, Егор?! Мне же стричься придется и курточку выбрасывать, а я ее только второй раз надела… – Катерина снова горько заплакала.

– Вот что, Катя. На куртку наплевать, я тебе новую куплю. Стрижка… Что ж, тебе пойдет. Ты сиди, пожалуйста, дома. А я Юльку из школы заберу и приеду. Вдруг это не последний сюрприз на сегодня.

– Я в парикмахерскую съезжу, – убитым голосом сказала Катя. – Вдруг отмоют? Господи, хорошо, что я к машине подойти не успела, а то бы и ее испортили. Егор, может, надо 02 позвонить?

– Не надо никуда звонить, Катя, – напряженно ответил Егор. – Съезди в свою парикмахерскую и жди меня дома. Пожалуйста! – Положив трубку, он витиевато выругался. Настя с немым вопросом смотрела на него.

– Ну что, Настюха, – невесело усмехнулся он, – вот нам и первые военные действия. Пока в списке пострадавших куртка кожаная импортная. Одна штука. Но, насколько я понимаю, этим дело не ограничится.

– Этого не может быть, Егор! – твердо сказала Настя. – Мы же в цивильном мире живем! Это же дикость какая-то! Средневековье! Варварство! Какое отношение твоя жена имеет к выборам?

– Она имеет отношение ко мне. И этого вполне достаточно. По идее я должен понять, что все серьезно, и забрать документы. Не зря же они про регистрацию упоминали.

– Заберешь? – Настя испытующе смотрела на Фомина.

– Нет. Не на того напали. Я от их методов только злее становлюсь. А тут, как в спорте, злость очень даже помогает в борьбе за победу.

– Да-а-а, дело пахнет керосином… – Настя достала из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой.

– Давно хочу спросить, откуда ты этот керосин взяла? Ну, присказку эту твою? – уточнил он, видя Настино непонимающее лицо.

– Фомин, ты что, совсем? Это из Юрия Германа. Ну, вспоминай… «Дело, которому ты служишь», «Дорогой мой человек», «Я отвечаю за все», доктор Устименко… Это Варвара так говорила. Дело пахнет керосином.

– Какая Варвара?

– Да ну тебя, Фомин! Необразованный ты человек. И за что тебя электорат ценит, неначитанного такого?