– Ой, – Вероника оживилась, – а у меня как раз кофе кончился, а вода есть! Давай я чайник вскипячу, тебе воды налью, а ты мне кофе отсыплешь.

– Давай, – кивнула Настя. – Включай чайник, я сейчас за банкой сбегаю.

Возвращаясь в Вероникин кабинет, она налетела на Фомина, который быстрыми шагами шел ей навстречу.

– Ой, Егор. – Настя остановилась и приложила холодные ладони к разгоряченным щекам. – А я тебя жду-жду. Как все прошло?

– Расскажу, – кивнул он, – пошли к тебе?

– Да, сейчас, я только кофе корректорше отдам, подожди минуту… – Открыв дверь, она влетела в кабинет и протянула банку Веронике. – На, только принеси потом. Я кофе сейчас пить не буду, мне некогда.

Повернувшись на пятках, Настя хотела выскочить обратно в коридор и неожиданно уткнулась в грудь Фомина, который, оказывается, зашел следом за ней.

– О, привет, Вероника! – услышала она.

– Привет. – В голосе корректорши послышалось легкое кокетство. – Ты к Насте?

– Ага. Работа у нас. – Фомин усмехнулся. – Ну, пока. Увидимся.

– Пока. – Вероника уже отвернулась и начала деловито насыпать кофе себе в чашку.

– Ты откуда нашу Веронику знаешь? – чуть ревниво спросила Настя, когда они с Егором оказались уже у нее в кабинете.

– Соседи мы, на одной площадке живем.

– Да ты что? А я не знала…

– Да что тут знать-то? Соседка и соседка, что в ней особенного…

Настя вспомнила Вероникины слезы и на минуту задумалась, не Егор ли Фомин – один из потенциальных отцов ее ребенка. Но тут же отбросила эту глупую мысль. Корректорша сказала, что ее любовник целый год жил с ней, а не с женой, а в биографии Фомина таких «подвигов» не было.

– Да хрен с ней, – нетерпеливо сказала она, и Вероника с ее проблемами тут же вылетела у нее из головы. – Давай, рассказывай. Ты документы сдал?

Рассказывать Егору не хотелось. Настроение у него было с самого утра хуже некуда, и поход в избирком его ни капельки не улучшил.

Признаваться, из-за чего у него плохое настроение, ему казалось глупым. Ведь взрослый же мужик, а расстроился из-за какого-то телефонного звонка.

Самым паршивым было даже не содержание разговора, а то, что состоялся он в полпятого утра.