Муки господина Рене длились пять минут, как это и было предусмотрено. Прислонившись к стене, украшенной звездочками, в промежутке между фото двух не совсем одетых миниатюрных женщин, он был уже близок к обмороку, когда на пороге бара появился Меркадью: шляпа сдвинута на затылок, подбородок выдвинут вперед. Неоновая вывеска окрасила его фигуру кровью.

— Где они?

— Там, позади оркестра. Тип напяливает пальто. Самое время!

Меркадью запустил руку в карман плаща, опасное содержимое которого заявляло о себе через материю.

— Вы уверены, а? Шутки в сторону. Ошибка могла бы нам дорого обойтись!

Господин Рене протянул полицейскому вещественное доказательство.

— О’кей! Зайдите завтра в мой кабинет — набережная Орфевр.

— Как… вы идете один?

— Зачем мне целый полк? Сейчас убедитесь, что все проще простого.

— Желанием я не горю.

Тем не менее господин Рене смотрит. И видит, что Меркадью остановился в двух шагах от парочки. Женщина вздрогнула, а мужчина инстинктивно съежился и вдруг наклонил голову так, что плечи его сникли.

Меркадью направлял своих пленных к холлу: ни один человек в зале и не заподозрил чрезвычайного происшествия. Проходя мимо господина Рене, он одарил его победной улыбочкой:

— Все проще простого… Жду вас завтра!

Такси увезло всю троицу.

Мужчина извлек из своего бумажника девять пятидесятифранковых купюр — сдачу, которую дал ему гарсон.

— Получается по сто пятьдесят на рыло. Чаевые — за мой счет.

— Вот он — наш оборотный капитал! — радостно провозгласил Меркадью, демонстрируя всем большую бумажку, полученную им из рук Рене.

И, оборачиваясь к молодой женщине, предупредил ее как истый джентльмен:

— В следующий раз вашим кавалером буду я, дорогой друг… Мы играем в полицейского попеременно!