Правда, это впечатление немного потускнело, когда тетя подстригла обеих – Айшу и Манджу. Она сделала им модные озорные челки, но из-за сильной влажности падавшие на лоб пряди завивались и превращались в кудряшки. Однако, так или иначе, было приятно в скучный сезон дождей заняться своей внешностью и примерить на себя имидж современной женщины.
Заметив, что мать в последнее время общается с ней, как с равной, Манджу решила затронуть скользкую тему и заговорила о том, что в высших сословиях сейчас уже не следят за тем, чтобы дети женились и выходили замуж внутри собственной касты. И вообще не родители, а сами молодые люди делают выбор, с кем соединить свою судьбу.
– У богатых сейчас свободный взгляд на брак, – заключила Манджу.
Но ее мать, похоже, в этом вопросе совершенно не хотела следовать правилам, принятым у социальной верхушки.
Айше понравился солдат из Видарбхи, парень из относительно состоятельной семьи. Но Махадео не одобрил будущую помолвку: он почему-то завил, что военные часто оказываются пьяницами, как он сам.
После возвращения в Аннавади Айшу уже дважды посетила сестра Полетт, которая тоже сватала некоего жениха – мужчину средних лет, жившего на Маврикии.
– Это мой брат, – пояснила монахиня, часто моргая.
Но мать девушки на выданье заподозрила, что та исполняет обязанности свахи, ожидая вознаграждения. Однако и сама Айша нередко выступала в этом качестве.
Большинство обитателей Аннавади считали дочерей обузой прежде всего из-за необходимости собирать внушительное приданое, чтобы выдать их замуж. Но Айша давно сообразила, что такая красивая, умная и добродетельная девушка, как Манджу, сможет очень выгодно выйти замуж, так что этот брак послужит социальным лифтом для всей семьи. Жених с Маврикия был, вероятно, богат, но ей не хотелось отправлять свою единственную дочь в Африку, где, по слухам, симпатичных девушек нередко продают в рабство. Айша решила пока повременить с окончательным решением и велела Манджу расширить свой круг общения, в надежде, что блестящие брачные предложения еще поступят.
Мать полагала, что человек, который стремится улучшить свое положение, как материальное, так и социальное, должен двигаться к цели, пробуя самые различные способы и пути. Ведь трудно предсказать, какой именно вариант сработает. В связи с этим у Манджу возникла идея: а не стать страховым агентом? Одна из ее однокурсниц подрабатывала продажей полисов. Как раз в это время крупная компания Life Insurance Corporation of India приглашала на бесплатные курсы для будущих агентов. Занятия проходили неподалеку от Аннавади – в офисном здании рядом с отелем «Лила».
Айша с интересом смотрела по телевизору рекламные ролики этой компании, расписывавшие выгоды страхования. Полис защищал индийцев, которые могли себе позволить его приобретение, от многочисленных превратностей. Так, в одном из сюжетов предусмотрительный молодой муж вовремя приобрел для жены медицинскую страховку. Вскоре та попала в автокатастрофу и чудесным образом выздоровела: вот она встает, счастливая и довольная, с инвалидной коляски. Можно подумать, что страхование жизни превращает похороны в веселый праздник! Продавая такие полисы, Манджу будет общаться с богатыми людьми, да и семье не помешает дополнительный доход.
В день, когда она должна была сдавать экзамен на этих курсах, рано утром пришли дети, все еще занимавшиеся время от времени у Манджу дома. Они помогали своей учительнице выучить английские названия страховых программ: «Уверенность в будущем II», «Надежность и благополучие», «Защита инвестиций», «Надежда и опора». Словарный запас юных учеников тут же пополнился специфическими терминами: «возмещаемая сумма», «страховая премия», «частичное снятие средств со счета».
Во время обучения Манджу объяснили, что она не сможет продать продукт или услугу, если будет пугать клиента смертью или рисовать трагические картины. Нужно было представлять покупку полиса как перспективную сделку. Например, рассказать о человеке, который подписался на сорок страховых программ и после себя оставил семье огромную сумму денег.
Манджу долго репетировала обращенную к клиенту речь и придумывала контраргументы на возможные возражения слушателя. Наконец она почувствовала, что свободно может говорить на эту тему. На экзамене она получила высшие баллы. Что же дальше? Ничего. Где же ей найти людей, у которых было бы достаточно денег для покупки страховок?
– Все только и думают что о своей выгоде, – сказала она как-то детям, качая головой. – Каждый задает вопрос: если я сделаю это, что получу взамен? Девочки в колледже твердят о том же, даже когда просто обсуждают друг дружку: «Зачем нам общаться с этой странной Паллави? Какой от этого прок? Какая выгода?»
Зуббу, одиннадцатилетняя дочь владельца борделя, лучше других понимала Манджу, когда та сетовала на всеобщую материальную одержимость. Собственные родители пытались продать Зуббу, и это сводило девочку с ума. Манджу оставалось лишь молиться о том, что эти попытки будут столь же неудачными, как все другие предприятия хозяина публичного дома и его жены.
Общаясь с такими детьми, Манджу понимала, как ей повезло в жизни. Следующей весной она сдаст выпускные экзамены и получит степень бакалавра искусств[80]. Потом можно подписаться еще на год учебы, оплатив его за счет продажи одной из комнат в семейном доме (сейчас это помещение сдавали в аренду). Тогда она станет дипломированным педагогом с дипломом бакалавра образования[81]. Конечно, не стоит даже надеяться на то, что удастся получить постоянную работу в государственной школе. Для этого, как правило, нужно раздать невероятное количество взяток чиновникам от образования. Шансы устроиться в маленькую частную школу были несколько выше. Но зарплата в них была такой мизерной, что большинство однокурсников Манджу, готовящихся получить степень бакалавра искусств и образования, заранее разочаровались в выбранной профессии. Одна из девушек собиралась после окончания колледжа добиваться места оператора в колл-центре, другая уже выяснила, что будет зарабатывать больше в должности повара. Из всей группы только Манджу продолжала мечтать о преподавании. Но домашняя школа, в которой девушка оттачивала свои навыки, все больше мешала матери. Айша считала, что так долго возиться с детьми из бедных семей бесперспективно.
Власти финансировали «промежуточную школу» в Аннавади и сотни таких же курсов в Мумбаи, переводя средства на их содержание через некоммерческие организации. Благодаря росту индийской экономики государственная казна пополнялась, в том числе росли и ассигнования на образование. Однако эти деньги первым делом распределялись по карманам правящей элиты. Родственники и друзья политических деятелей и городских чиновников создавали негосударственные фонды: там и оседала большая часть правительственных средств. Участников этого процесса мало заботило, являются ли фигурирующие в их отчетах школы реально действующими или виртуальными.
Занятия, которые вела Манджу, курировала католическая благотворительная организация, проводившая программу «Доступное образование для всех»[82]. Этот спонсор более ответственно подходил к обучению детей из бедных семей, чем представители многих других некоммерческих фондов. Возглавлявший католическую миссию священник категорически не желал платить откаты чиновникам, поэтому его школы в разных районах Мумбаи стали постепенно прикрывать. Школа в Аннавади была одной из немногих, продолжавших существование. Ежемесячно сюда приезжал проверяющий, который сидел на уроках, а также просматривал журнал с отметками маленьких подопечных Манджу. Он давно понял, что вместо Айши, формально отвечавшей за работу с детьми в районе, уроки ведет ее дочь. Однако куратор предпочитал не акцентировать на этом внимание своего руководства, потому что видел: юные ученики все-таки получают здесь какие-то знания.
Однажды днем, когда дети заучивали английские слова «колесница», «колено», «зеркало», «рыба» и «рука», Манджу спросила: