Старушка в лавке увязалась за нами. Теперь она принялась досаждать нас расспросами. Сир Бакки закатил глаза, готовый ответить в грубой форме. Сир Лэйтон оказался более лаконичным, сказал, чтобы она смотрела по обстоятельствам и возможностям.

— И почем маски? Вот эти вот нижние, — спросила старуха у женщины за прилавком.

— Двенадцать пятьсот.

— А почему так дорого? Я вот у вон того мужчины спросила почему так все подорожало, — указала старушка куда-то в сторону выхода, — он мне сказал, что все подорожало на двадцать процентов. Я отлично помню все ваши цены. Я каждую неделю к вам хожу. На прошлой неделе все маски продавались по десять тысяч. Ваш этот бугай давал тридцать процентов скидки и соглашался отдать за семь, — снова указала старушку куда-то в сторону выхода, на этот раз, ссылаясь на рослого хозяина, — получается, сейчас с учетом скидки вы должны с меня запросить восемь тысяч четыреста.

Услышав, что говорят о нем, хозяин решительно направился к старухе и принялся ей разъяснять:

— У нас на каждый товар разные наценки. Сами же видите, что сейчас творится. На женские маски цена увеличилась. Мужские забирайте хоть по семь тысяч. Я не возражаю.

— Мне нужно две маски: мне и мужу. Вот если я возьму две женские маски, по семь уступите?

— Мужские забирайте хоть по пять. Женские дешевле не отдам. Вы же сами видите, их всего три осталось, — уже с раздражением ответил хозяин.

— Да что вы говорите. Сейчас нас захватят южане и зачем мне сдались мужские маски? Они же всех мужчин начнут резать. Мне нужно две женские маски красивых девушек. Нам же с мужем нужно как-то выживать. А с мужскими масками как мы выживем?

Рассуждения старухи вызывало у меня отвращение. Она со своим мужем были готовы надеть маски, стать девушками, подвергнуть себя насилию лишь бы остаться в живых. Не думал, что ради жизни можно до такого опуститься. По мне так лучше сдохнуть в мучительной смерти, чем пережить подобный позор.

— Да что вы мне голову морочите? Хотите — берите женские, хотите — мужские…

— Я не морочу, я интересуюсь. Ну, вы сами посудите…

Отвлекшись от разговоров, я обратил внимание на паренька. Ему было лет тринадцать-четырнадцать. Бедняга еле тащил сразу два тяжелых ящика. Судя по дребезжащему стеклу, в них были какие-то жидкие снадобья.

— Арни! Да шевелись ты быстрей! — прервавшись от склоки со старухой, заорал на мальчишку хозяин.

— Нет, ну вы послушайте меня!.. — повысив голос, заголосила старуха.

— Да что вы ко мне прицепились! Надо — берите, не надо — не берите!

— Беру! Две! Но по десять тысяч! Идет?

— Да как же вы меня утомили… Хорошо, забирайте по десять.

— Отлично! Мне откровенно нравится ваш настрой!

— Ну, вот и хорошо.