На столике лежала косметика: губная помада, румяна, белая рассыпчатая пудра.

Точно так же, как накануне это делала Элоиза, Гильда нанесла румяна на лицо.

В субботу вечером, после приезда, Элоиза поднялась в спальню сменить дорожное платье на легкий домашний наряд.

Она взглянула на себя в зеркало и воскликнула;

— Боже мой! Я выгляжу просто ужасно? — и принялась накладывать на лицо грим: немного румян, затем помаду, чтобы губы казались сочнее и ярче, и, наконец, белую пудру. Гильде казалось, что все это делает сестру старше.

— В Лондоне все пользуются косметикой? — спросила она тогда.

— Разумеется! — ответила Элоиза. — Без нее я чувствовала бы себя просто голой!

— Она как-то меняет тебя, хотя и делает еще более красивой, — сказала Гильда.

В то время она стояла у сестры за спиной и смотрела на свое отражение в зеркале. По сравнению с Элоизой она казалась бледной, даже бесцветной.

Теперь же косметика превратила ее в Элоизу.

— Я как две капли воды похожа на нее! — воскликнула Гильда, поднимаясь со стула.

— Как я могла решиться на такое? — спросила она себя вслух, и на долю секунды ей показалось, что сестра сейчас поднимется с подушек и что-нибудь скажет в ответ.

Но Элоиза лежала неподвижно. Солнечные лучи слегка касались золотистых волос, создавая вокруг головы сияние, похожее на нимб.

— Я уверена, что, будь она жива, она бы относилась ко мне с добротой и любовью, — сказала себе Гильда, сознавая в душе, что это не так.

Она сделала над собой усилие и подошла к платяному шкафу.