— Это не остановило Двор Сумерек или Двор Кубков, — едко сказала я.

— Нет, это была ставка Двора Кубков. Равновесие записал это. Ставка на кражу, прерывающую игру. Не очень высокая, но самая высокая на то время.

— Выше замка? — мой голос был потрясенным, а Скуврель схватил клетку, и я подвинулась, чтобы закрепить сухофрукты и миндаль.

— Зависит от замка.

— Желание рассказать мне, что ты делаешь, Скуврель?

— Один, — он ухмыльнулся, дразня. Его ярость пропала, сменилась насмешкой. Но я не забыла, как он поцеловал меня и бросил в клетку, а еще обиду и ярость в его глазах, когда он говорил о своем прошлом.

— Мы не отправляемся в путешествие. Ты делал все это не для того, чтобы насолить Дворам, хотя это твоя работа.

— Роль. Не работа. Я не работаю. Портить все для остальных — моя роль.

— Как в пьесе?

— Жизнь — один большой спектакль.

Он вышел за дверь, моя клетка раскачивалась в его руке. За дверью… ничего не было. Я видела только серое облачное небо.

Я не успела охнуть, его крылья раскрылись дымом вокруг нас. Он прыгнул.

Я видела дымопад, видела Спутанный лес и маленькие гнезда в ивах. Я видела замок из кедра, лагеря солдат. Я не видела такого.

Я высунула голову из клетки, игнорируя то, как сердце колотилось, пока мы неслись к потрепанному облаку. Мое внимание было приковано к месту, которое мы покинули.

Это была парящая статуя — выше любой горы из всех, какие я видела. Статуя огромного скелета в мантии, сжимающего меч обеими руками. Кончик меча был направлен к земле. Плечи статуи были тяжелыми, словно плащ с капюшоном скрывал жуткие обрубки крыльев. Мы вышли из глаза статуи. Корона криво висела на ее голове.

Я охнула, а мы попали в облако, и статуя пропала в тумане. Это было ужасно… но и впечатляло. Как Скуврель поднял туда все те книги? Или воду для моего купания?

— Нравится твоя роль?

— До этих семи дней я сказал бы пять, — его голос был удивительно серьезным.

— А теперь?

— Один.