Даже под ногами никто не вертится — родители всегда были против домашних животных, я не могла завести себе даже маленького хомячка, которого никто и никогда не увидел бы.
Ева Воскресенская — послушная дочь, которая не спорит с мамой, когда та велит ей явиться в отеческий дом. Всегда знала, что однажды мне представят какого-нибудь мужчину в безумно дорогом костюме и сообщат о дате помолвки. Потому что за все приходится платить. Деньги к деньгам.
Я пыталась бунтовать, еще в школе устроила истерику, когда вместо веселых выходных с друзьями мне приходилось из раза в раз натянуто улыбаться папиным партнерам по бизнесу в каком-нибудь невероятно скучном загородном гольф-клубе.
На следующее утро я пошла в обычную где-то на окраине города в районе с не самыми лучшими людьми школу, пошла пешком, потому что личный водитель тоже относится к категории того, за что нужно платить. Забитые автобусы вместо комфортабельного авто, две сотни в день на обед и проезд, страх темных дворов ранним утром, через которые приходилось пробираться к зданию, и кнопочный доисторический телефон вместо привычного смартфона последней модели.
Меня хватило на неделю.
Пришлось извиняться за свое поведение, а в следующий месяц особенно усердно улыбаться мешкам с деньгами, которые к тому времени начали смотреть на меня со стороны мужского интереса.
Кому-то со стороны моя жизнь кажется сахарной, но они просто незнакомы с изнанкой, где красивый узор превращается в запутанное сплетение торчащих во все стороны ниток.
— Мам? — интересно, выдадут ли мне новые туфли, чтобы я случайно не испортила паркет уличной грязью?
— Не кричи, Ева. Где твои манеры? — мамуля выглядит безупречно. Я не понимаю, как она не устает поддерживать образ эталонной жены, но иногда меня это и правда восхищает. Каждый день с укладкой, никаких тапочек и боязнь лишний раз улыбнуться, чтобы не появилось лишних заломов на коже. Изумительный контроль.
— Прости, — это гораздо проще споров. — Денис дома? Я ужасно по нему соскучилась.
— На втором этаже, — скупо отвечает мне и беспокойно поглядывает в сторону кухни. Все понятно, там без нее не справятся. Мама обязательно должна все контролировать, иначе мир просто рухнет.
— Я загляну к нему, хорошо? Ужасно соскучилась по младшему оболтусу.
— Не шумите. Гости могут нагрянуть в любой момент. Никто никогда не может выполнить четкие договоренности по времени… — бурчит себе под нос и уходит обратно третировать бедного повара.
Надеюсь, в приступе отчаяния он не подсыплет в мамину порцию что-нибудь совсем несъедобное.
С тем, что официанты регулярно плюют ей что-то в кофе, когда у нее такие вот приступы нездорового перфекционизма, я уже смирилась.
— Привет, малыш, — я ерошу волосы брату, а он пытается увернуться от моих пальцев, потому что я разрушаю его «беспорядок», который он тщательно укладывал гелем добрых минут двадцать. — Фу, у меня теперь рука липкая.
Денису семнадцать и по нему сохнет большая часть девочек из его школы. А еще у него есть профиль в какой-то социальной сети с тысячами подписчиков, куда ему регулярно прилетает целая куча «сердечек» и предложений встретиться. Моему брату пишут даже дамы за сорок, и мы регулярно смеемся с ним над их сообщениями, где они рассказывают о своих фантазиях «стать для него заботливой мамочкой».
Женщины иногда сходят с ума от смазливых мордашек.
— Я просил не называть меня так. Хватает сообщений в личке, где каждая вторая «счастливая мамочка с двумя детьми» тайно от своего мужика шлет мне себя в купальнике. И без, — он на секунду отвлекается от своих гонок и обнимает меня одной рукой. — Привет, сестреныш.