— Мы где-то часик подождали, после поимки Шамана, — продолжил рассказ Соломоныч. — Думали, ты сразу выйдешь, но ты не выходил. Ну мы стали переживать. Пришлось выбить дверь. Не хотелось, конечно, храм ломать, но зато матрац тебе принесли и Кате чаю горячего.

— Кстати, хочешь кофе? — неожиданно спросил Колян.

— Нет, — ответил я. — Сейчас я хочу только одного — посмотреть на Шамана!

Мы покинули храм и отправились в переговорку. Ринат запретил мне входить первому. Сначала майор зашёл сам, убедился, что Шаман всё ещё сидит связанным, после чего разрешил войти мне, Кате, Коляну и Соломонычу.

Жрец Магии Крови сидел на стуле. Он был к нему привязан, руки были за спиной, явно в наручниках, лицо разбито.

Мой главный враг, с которым я совсем недавно бился на поединке в виртуале, который ранее создал мне кучу проблем, несколько раз покушался на мою жизнь, погубил своими действиями многих моих товарищей, которого я так долго пытался сначала вычислить, а потом поймать, сидел передо мной — связанный и избитый.

Я наконец-то поймал его, но почему-то не испытывал от этого особой радости. Было облегчение, чувство выполненной трудной работы, но радости не было. Видимо, сказывалась усталость и эмоциональная опустошённость. И ещё меня переполняла злость.

Шаман посмотрел на меня. Причём сделал это без каких-либо эмоций, будто это не он вовсе совсем недавно был на иной грани и пытался меня убить. Скорее даже равнодушно посмотрел, будто не мы его связали и притащили в этот подвал. Посмотрел так, словно являлся хозяином положения. И едва заметно ухмыльнулся.

Ярость переполнила меня, и я подумал: «А почему, собственно, я должен отказывать себе в таком маленьком удовольствии, как переехать разок кулаком по этой мерзкой ухмыляющейся роже?»

Подумано — сделано, я подошёл к Шаману и без лишних слов ударил его кулаком в левый глаз. Была у меня такая привычка ещё с армии. Многие предпочитали во время драки на кулаках бить в челюсть, а я — в глаз.

Ударив Шамана, я испытал истинное блаженство, меня это даже немного испугало. Но главное — прошла ярость, и я мог нормально соображать. Правда, заметил немного завистливый взгляд Кати.

— Не надо на меня так смотреть, — сказал я. — Хочешь — сама врежь ему. Мне не жалко, а с него не убудет.

— Вы аккуратнее всё же, не пришибите его, — с некоторой тревогой произнёс Соломоныч. — Да и стоит ли руки марать лишний раз об эту сволочь?

— Согласна, — ответила Катя, подойдя к Шаману. — Руки марать не стоит. Да и болит рука.

Сказав это, моя девушка с разворота ударила жреца Магии Крови по лицу ногой. Тот вместе со стулом отлетел к стене.

— Ты что творишь?! — закричал Колян, даже он, при всей его любви к пыткам и насилию, не мог представить такого обращения с пленником, которого было необходимо оставить в живых. — Так же убить можно!

— Прошу прощения, — совершенно спокойно ответила Катя. — Но мне лучше пойти, а то боюсь ещё разок не сдержаться.

— Ага, лучше иди, — сказал Соломоныч и бросился открывать Кате дверь.

Катя ушла, Колян с Ринатом подняли Шамана вместе со стулом, и пленник… рассмеялся.

— Какие же вы жалкие и ничтожные, — сказал Шаман, просмеявшись. — Наверное, считаете себя крутыми? Ну да, это же круто — связанного бить. И главное — честно!