— Провалил с треском, но сойдёт, — махнула она рукой.

И несмотря на тонну камней за пазухой, мне отчего-то снова стало легко. Может, потому что улыбнулась? Странный я какой-то сегодня. Но ведь игра продолжается, почему я должен от неё отказываться?

Я отобрал у Элины чёрную повязку, надел ей на глаза. Медленно поправил волосы и замер.

Её затылок, нежная шея, красивые плечи, запах цветов от макушки. Такая уязвимая, вся в моей власти с этой повязкой на глазах... Я почувствовал себя почти всесильным рядом с ней. До возбуждения. Руки потянулись к её плечам, к коже, пронизанной солнцем, притягательной до одури.

— Что теперь? — спросила она.

— Иди, — ответил я и чуть подтолкнул её, коснувшись ниже спины.

— Эй! — отпрыгнула с возмущением Эля.

Недотрога, надо же! Сама сплошной соблазн и недотрога. Парадокс.

— Пошли играть. И так последние будем, — строго сказал я: — Давай руку. И не подглядывай.

— Я не люблю мухлевать. — Покрасневший от солнца курносый нос повёл по ветру. — Нам куда?

Мой взгляд упал на её точёные ножки, босые ступни, а она вдруг поджала пальцы и тяжело вздохнула.

— Ты чего? — спросил я.

— Только давай играть острожно, пожалуйста, — жалобно произнесла она. — Ещё одна правда в том, что у меня не очень здоровые ноги, и я страшно боюсь повредить их снова.

— Солдат ребёнка не обидит, — вырвалось в ответ у меня.

И нежная рука легла в мою ладонь, словно доверила всю себя полностью и бесповоротно. В моём сердце что-то дрогнуло и расплылось теплом: и больше всего на свете захотелось ей верить. Жаль, что всё это — просто игра...