— Восхитительно. Вам компьютер такие речи пишет? Мне понравилась часть про наркоту. Очень благородно

— И это мне говорит человек, который хлещет тоник каждый раз, когда ему надо хоть немного пошевелить мозгами, — взорвался он смехом.

Тик.

Это был не страх.

Меня начало слегка трясти только от злости, обиды и усталости.

— От моих мозгов мало что осталось.

— Что верно, то верно, дружок.

Несколько секунд он просто молча смотрел на меня, ехидно улыбаясь, ожидая чего‑то. Я не торопил его. У нас впереди целая вечность.

Затем он достал из кармана пиджака маленькую стальную коробку, нажал на кнопку и с резким щелчком, в этой тишине сравнимым только с выстрелом из 88-миллиметровой пушки, открыл ее.

— Сигарету? Совсем безвредная.

Я лишь дальше смотрел на него. Затем достал свою пачку, вытащил одну, резко и судорожно помял ее и закурил.

— Безвредная? Тогда откажусь.

Председатель, медленно затянувшись этой синтетической дрянью, сказал с наигранной досадой:

— Такого ретроградства свет не видывал. Отстаете от жизни, что сказать, — мурчал он, в то время как у него во рту то загоралась, то погасала маленькая красная лампочка на конце длинной пластмассовой трубочки.

— Так что тебе нужно?

— «Тебе нужно», — с театральным сарказмом передразнил меня он, вставая и начав ходить вокруг меня кругами, — Это всем НАМ нужно. Полюбуйтесь на него — и еще меня хочет выставить эгоистом. Скажи мне — ты хоть сегодня, хоть раз, хоть кому‑то сказал или сделал что‑либо… как это называется… ХОРОШЕЕ?

— Не знаю о чем ты. Не сталкивался ни разу ни с чем «хорошим».

Он посмотрел меня со снисходительностью мясника.

— Врешь ведь. А как же наша старая подружка, которую надо бы встретить, раз она снова объявилась в нашем городке?

Тик.