Думаю, что основную помощь и получении постановки ему оказал уже не Александров, а, скорее, И. Пыреев, тогдашний директор «Мосфильма», в картине которого «Испытание верности» снималась незадолго до этого жена Гайдая — Нина Гребешкова.
Следующим заданием для студентов курса, после сочиненных и разыгранных на площадке сцен, была экранизация известных литературных произведений. Мы выбирали из них отрывки, придавали им сценическую форму… Потом ставили эти отрывки на площадке, а впоследствии снимали эти постановки на пленку. И вот эти отрывки наш мастер, Григорий Васильевич, предложил объединить в единую тематическую программу. То есть выстроить в такой последовательности, чтобы они составили нечто связное целое и раскрывали в своей последовательности процесс исторического развития общественной мысли в России.
Живописно манипулируя густыми бровями, Александров обосновывал свое предложение тем, что режиссер, как и всякий художник, творит не изолированно от общества. Вольно или невольно он испытывает на себе влияние общественных тенденций, государственной политики, наконец, своих коллег. И наша композиция направлена на то, чтобы мы со студенческих лет чувствовали себя не свободными деятелями анархистского толка, а художниками, живущими общественными интересами, умеющими подчинять творческие замыслы государственным нуждам.
— Перефразируя строки Некрасова,— обращался к нам Григорий Васильевич,— мы скажем: режиссером можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. Быть гражданином — это значит жить интересами своей страны, своего народа. На это как раз и направлена наша «Большая программа». Она научит вас глубже и непосредственнее ощущать потребности общества в конкретной теме, в проблеме, в жанре. Научит понимать то, что Маяковский называл социальным заказом.
— Если получится удачно, с такой программой мы сможем выступить перед большой аудиторией,— пообещал учитель.— Свяжемся, например, с ГИТИСом или с другими театральными училищами. И в порядке обмена опытом покажем друг другу лучшие режиссерские и актерские работы.
Нас захватила широта замысла Григория Васильевича.
— Так не занимались еще ни на одном курсе,— с гордостью говорили мы.
И кроме всего подогревала перспектива выйти с ученическими работами за стены института.
Правда, находились скептики и маловеры, но почти все мы с огоньком взялись за дело.