… - Нам разве можно выходить из квартиры? — она уставилась на Фелда, стряхивающего с волос морось и устраивающегося за столом. Он потянулся к сковороде с остатками завтрака, и его ничуть не смущало соседство с компонентами яда.

— Облав как будто нет, я читал во вчерашних газетах. А мне нужны были новые для практики. Пока вы вчера носились за Дасарманом, я научился довольно сносно читать…

— Фелд, — перебила Леферия, выключая печь, — этот Дасарман встречался с мотхами и хадратским адвокатурным советником. Они все вместе пытались связаться с Судиями через катализатор. Как по-твоему, это измена, глупость или какой-то действенный план?

Тот заморгал.

— А я собираюсь подсыпать яд в катализатор. Кто-нибудь когда-нибудь пытался отравить Судий таким образом?

— Что? — Фелд захохотал. — Не слышал о таких случаях! Наверное, потому, что Судии уничтожали отравителя на месте. А что до Дасармана и советника… Хочешь сообщить в посольство?

— А еще миры не соприкасаются ребром, как мы думали. Это иллюзия. Частицы Хадрата рассеяны по Геолису и подчиняются приливам и отливам. Вчера в прилив мы нырнули в гидровоздух и вынырнули в Речном сквере.

Фелд замолчал. То ли его придавило парадоксальными новостями, то ли ждал, что еще расскажет Леферия.

— Я не знаю, куда мы впутались, но, по-моему, кража магии — только кусочек огромной головоломки из интриг, — сказала она. — Нас в их суть, конечно, не посвятят.

Как ни странно, Фелд усмехнулся.

— Интриги есть всегда. Глупо было бы ждать, что после столкновения миров в обоих будут исключительно мирно знакомиться с культурой и открывать посольства. Море новых возможностей, тучи желающих урвать свой интерес… Скажи лучше, вчера все прошло гладко?

— Ну да, — удивилась Леферия. — Иначе меня бы здесь не было, наверное. А почему ты спрашиваешь?

Она сняла котелок с плиты, водрузила на стол и критически обозрела содержимое. Густая паста. Теперь ее нужно или высушить естественным путем, или… Леферия потянулась за солевым стержнем.

— Потому что на нас все еще висит должок перед Судиями. Или мы платим безвозмездным добрым делом, или нас в любой момент постигнет досадная мелкая неудача. А запас неудач лучше исчерпать до того, как интриги выльются в бурю.

Леферию пробрала дрожь.

***

У Эфирных Судий не было обличья, не было тел, не было голосов. И тем не менее их присутствие рядом чувствовалось — как холодное или, наоборот, теплое дыхание, от которого не делалось холодно и не бросало в жар, но безотчетно хотелось закутаться поплотнее в жакет. И руки тянулись к бесплотному жакету, ведь люди в Эфире тоже становились бесплотными. Не люди — проекции. Руки тянулись к бесплотному жакету, и где-то в бесконечной дали, в адвокатской совещательной комнате, пальцы хватались за лацканы, пока сознание вступало в поединок с волей Судий.

Молило. Уговаривало. Требовало. Шло на компромисс.

Если адвокат оказывался достаточно целеустремленным, Судии выполняли его просьбу. Наверное, это их развлекало.

Быть адвокатом — значило иметь стальную выдержку и желать прощения для клиента сильнее, чем желал его сам клиент.