Под ложечкой засосало от беспокойства.
Проклятье, если нельзя разговаривать, если не понимаешь ни единого слова из чужого языка, кроме ругани, о каком успехе вообще может идти речь?
Добраться до Сигетнара, а потом до завода? И как добираться — плетясь хвостом за Беспутником? Тогда можно было просто передать ему яд, и пускай бы делал все сам. Нужна ли ему такая головная боль? К тому же за собственный счет, ведь Анакат не удосужился позаботиться о деньгах. Чем же таондарские власти так насолили Краору, что он, пусть и ругаясь и досадуя, согласился помочь устроить им диверсию?
Хотя… Мало ли что он говорит. Может, ему давно заплатили, просто он хочет ободрать хадратцев дважды. Порядочный человек не согласился бы на такую авантюру. Порядочный человек…
Леферию буквально скрутило от беспричинного ужаса. Все произошло так резко, что она на миг решила, будто испугалась мысли о непорядочности Беспутника. Страх отхлынул, способность трезво мыслить вернулась — и тут же исчезла снова. Нет, здесь что-то похуже подозрений в нечистоплотности… Все тело тряслось, стучали зубы.
Неужели снова атака мотхов?
Беспутник говорил, что с этим можно бороться! Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Крепко, до побелевших костяшек, сжала кулаки, скрестила ноги, изо всех сил прижимая их друг к другу, стиснула челюсти. Кажется, так…
Чтобы расслабиться, потребовалось новое усилие. Зато нервная дрожь прекратилась.
Спокойно, Леферия, спокойно… Чего ты боишься? Объективной причины нет… Мотхи могли убить и тебя, и Фелда, но не убили, значит, они не варвары. Пленники для чего-то им нужны. Резни не будет. Не будет… Проклятье!
Рациональные доводы помогали плохо. И все же Леферия осталась в сознании. Пелена ужаса не застлала все вокруг, как в прошлый раз.
На пороге появились три мотха. С барабаном. С таммером…
Страх принялся отступать. Леферия некоторое время словно покачивалась на волнах облегчения. Потом тряхнула головой, и мысль бешено заработала.
Это и вправду захват! Но чего им нужно?
И где Беспутник? Без него она ни слова не поймет!
Точно вняв невысказанной просьбе, один из мотхов отошел от таммера и неспешно зашагал по залу. Поступь его отдавалась глухим эхом. Все молчали. Ложки перестали стучать, напитки серебрились в бокалах. Мотха провожали взглядами, как загипнотизированные. Так моряки смотрят на проплывающего мимо глубоководного кракена, молясь, чтобы он ушел как можно дальше…
Казалось, мотх кого-то искал. А может, выбирал. Он пытливо вглядывался в лица, изредка останавливался перед тем или иным посетителем… но тут же отправлялся дальше.
Круг почти завершился, когда он подошел к Леферии.
Остановился. Просветил ее пронизывающим взглядом, от которого по пальцам снова потекла мерзкая дрожь. Лицо его было серым и блестящим. Узкий рот, как щель, суженные глаза, которые ничего не выражали, седые волосы, стянутые в тугой хвост.
Вот щель рта приоткрылась, и мотх что-то отрывисто произнес.
Леферия дернулась. Фелд рядом поднял голову.