Но перед спуском корабля на воду требовалось провести еще одну процедуру. Кочу нужно было имя, в этом его создатель ни на йоту не собирался отступать от морских традиций. Но имя следовало выбирать очень осторожно. Все помнят ту неприятную коллизию, что приключилась с прославленным капитаном Врунгелем. Вариантов было много – и «Вперед», и «Леди Удача», и…
В конце концов, после длительных обсуждений, остановились на «Отважном». Бутылка шампанского была припасена заранее. Маленькую Веронику поставили на пустой ящик, и она, сказав: «Нарекаю тебя «Отважным»», под крики «ура» отпустила веревку, и бутылка с силой ударила по обитому дюралевым профилем форштевню. Брызнули осколки, во все стороны полетели клочья пены, крещение состоялось – корабль обрел имя.
После процедуры «крещения», башмаки из-под фальшкилей и форштевня были вытащены. Все присутствующие, включая кошек и собак, поднялся на борт, сходни были подняты, и товарищи-педагоги с двух сторон взялись за рычаг тали. Несколько движений – и сперва якорный трос натянулся, как струна, потом «Отважный» дернулся и на алюминиевых полозьях, со скрипом, под визг девочек и крики «ура», медленно пополз к урезу воды. Мужчины, обливаясь потом, мерно двигали рычаг. Шли минуты, медленно вытравливалась цепь. Вот полозья окунулись в воду и корабль пошел ощутимо легче. Оказавшись в воде, носовая часть коча начала постепенно всплывать, отрывая полозья от грунта. В тот момент, когда цепь почти кончилась, и из воды показался крюк с карабином, зацепленный за петлю на конце якорного троса; корабль окончательно всплыл и плавно заскользил по поверхности Балтийского озера.
Выбрав остаток цепи вручную, Сергей Петрович отцепил от нее якорный трос и вдвоем с коллегой завел его на якорную лебедку, выбирать которую предстояло уже Сергею-младшему и Валере. После чего сам встал на место рулевого, сделанное из раскрепленной на палубе перед бизань-мачтой УАЗовской кабины с дверцами и верхом, но без капота и крыльев. С этого момента он вступил в должность капитана.
Пока он движениями руля подправлял курс медленно скользящего по воде коча, Андрей Викторович спустился в трюм и начал «кормить» чурками газогенератор. Как и ожидалось, ветер был противный, и, поскольку вблизи берега особо не полавируешь, первую часть пути надо было пройти под мотором со спущенными парусами.
Минут через десять, когда якорный канат натянулся почти вертикально и капитан Петрович скомандовал пока не отрывать от дна якорь, в корме чихнул двигатель. Кашлянув два раза, он мерно затарахтел, прогреваясь на малых оборотах. Выведенная сквозь палубу выхлопная труба стала выбрасывать в атмосферу сизую угарную струю. Еще минут через десять отставной прапорщик высунулся из люка и крикнул, что двигатель прогрелся. Мальчики снова стали вращать якорную лебедку. И вот наконец якорь показался из воды. Капитан перевел ручку газа на максимальные обороты и выжал ручное сцепление. Винт Дуэрра провернулся, лопасти встали в рабочее положение. Набирая ход, судно двинулось прочь от берега. Морское путешествие началось. Петрович посмотрел на часы – стрелки показывали десять часов пятнадцать минут утра.
Отойдя от берега почти на километр, и имея под килем глубины в двадцать-тридцать метров, капитан повернул вдоль берега на север – туда, где в наше время находился Карельский перешеек, а в прошлом был пролив, соединяющий Ладожский залив с остальной Балтикой. Самым неприятным было то, что стоит только пройти чуть севернее, и гидрография района плавания сразу станет полностью неизвестной. Тут надо держать ухи востро.
Сергей Петрович разбил сутки на шесть четырехчасовых вахт. Получалось, что ему, коллеге и Антону Игоревичу надо стоять за штурвалом четыре часа через восемь. Вместе с рулевыми вахту стояли впередсмотрящие – Сергей-младший, Валера, Катя и Лиза. Их вахта, чтобы не притуплялось внимание, была два часа через шесть. Ляля была назначена помощницей по камбузу к Марине Витальевне. Там же, в кают-компании, обитала и маленькая Вероника. Антона-младшего, пристегнув от греха подальше шлейкой к бизань-мачте, посадили удить рыбу. И мальчишка был счастлив. Сие занятие так же не возбранялось и для остальных свободных от вахты членов команды, ведь чем больше будет поймано рыбы, тем больше припасов удастся сэкономить. Местная рыбешка неплохо клевала даже на пластмассовую муху, не говоря уже об обрезках звериного или рыбьего мяса.
Тарахтя мотором, «Отважный» со скоростью в семь узлов продвигался на север. После полудня, когда ветер, склонившись к западу, перешел сначала на крутой, а потом на и полный бейдевинд, Сергей Петрович решил поднять паруса и убавить обороты мотора. Запасы чурок, которых на борту было чуть более полутора тонн, следовало экономить. Скорость после подъема парусов выросла незначительно, а вот расход топлива сократился почти втрое.
Так и шли они почти ровно на север, лишь немного склоняясь к западу вслед за изгибом берега. Около шести часов вечера, когда «Отважный» находился на траверзе того места, где в наши дни расположен поселок Пятиречье, берег вдруг стал круто уходить на запад, и капитан понял, что они достигли южного берега пролива, который соединял Ладогу с Балтикой.
Посовещавшись между собой, мужчины пришли к мнению, что двигаться на север и пересекать этот пролив на ночь глядя было бы ненужной авантюрой. На берег тоже решили не сходить – в этом не было острой необходимости. Поэтому примерно в полукилометре от берега паруса были спущены, мотор заглушен, и коч встал на якорь до следующего рассвета.
Впервые с начала похода в прошлое наступил момент, когда члены команды, за исключением тех, кто был на камбузе, оказались не заняты никакой работой. Вахты, впрочем, капитан не отменял, а то мало ли что могло случиться.
После плотного ужина, немного посидели на палубе, половили на удочку рыбу и полюбовались закатом. Катя с Сергеем-младшим откровенно обжимались, ничуть не стесняясь взрослых, в то же время Лиза откровенно избегала Валеры. Петрович сделал себе зарубку, что пары для этих двоих, скорее всего, придется подбирать среди местных. Валерка влюблен в Лизу первой щенячьей влюбленностью, а та, впрочем, не желая ему ничего плохого, лишь позволяет таскаться за собой. Со временем это пройдет, и тогда надо будет составлять для них другие варианты. Правда, Лиза стала как-то странно поглядывать в сторону учителя физкультуры, но тот, увлеченный совсем не лирическими размышлениями, пока ничего не замечает. Неужели и у коллеги произойдет такая же история, как у него с Лялей?
Посмотрим, решил Сергей Петрович, все еще только начинается.
«А вот и Ляля появилась, – подумал он, – легка на помине, вроде смотрит совсем в другую сторону, но зырк, зырк – так и постреливает глазами. Да, женщины – это зло, но без них никуда…»
На этой оптимистической ноте капитан скомандовал команде отбой.
На ночь, от греха подальше, с кормы бросили еще один якорь, после чего все, за исключением несущих вахту, отправились в кают-компанию на покой…
25 мая 1-го года Миссии. День одиннадцатый. Утро. Карельский пролив.
Команда была поднята на рассвете. После быстрого ужина, состоявшего из горячего чая и вчерашней перловой каши с мясом, в четыре часа тридцать пять минут «Отважный» выбрал якорь и, тарахтя мотором, направился на север, к белеющей на горизонте голубоватой полоске ледника. После двух часов пути ветер зашел с запада и посвежел настолько, что Сергей Петрович распорядился снова поставить парус. Так они и шли. Впередсмотрящие смотрели вперед, рулевой следил за курсом, направлением ветра и глубиной на сонаре… Глубины, кстати, были стабильно больше пятидесяти метров, что показывало, насколько сильно прогнулась земная кора под весом ледникового щита. Пару раз они видели издали острова – гранитные макушки затопленных гор. Интереса они не представляли, а вот держаться от них следовало подальше.