Что-что, а принцип беспрекословного подчинения приказам бывший прапорщик молодым сумел привить идеально. Так что, бросив свою ненаглядную, Сергей-младший кубарем скатился с пригорка.
– Да, Андрей Викторович?
– Значит так, Серега, – старший прапорщик внимательно, с головы до ног, осмотрел пацана, – поступаешь в распоряжение Антона Игоревича. Задача – как можно скорее запустить генератор. Катерина твоя мамонтов и без тебя спокойно покараулит. И не надо говорить «э-э-э-», тут у нас не тюрьма, но и не пионерлагерь, так что все личные дела после ужина или после отбоя. Как будто я не знаю, как вы в интернате по углам обжимались. Все, товарищ боец, кругом, с Антоном Игоревичем шагом марш!
И пошел Серега вместе с геологом работать в поте лица. Потому что был уже приучен к дисциплине и авторитету командования. Вот так-то. А командир направился на соседний пригорок, где его коллега уже установил треногу-штатив, и теперь, ориентируясь на показания двух пузырьковых уровней, осторожно крутил микрометрические винты, стараясь сделать рабочую площадку строго перпендикулярной направлению силы тяжести. Футляр с ПАРом висел у него на плече, а рядом, поверх расстеленной на траве куртки, уже наготове лежал раскрытый и включенный ноутбук.
Убедившись, что установка штатива выполнена правильно, Андрей Викторович взял из рук коллеги уже извлеченный из футляра ПАР и установил его на штатив. Включить гирокомпас, и сориентироваться по направлению север-юг заняло всего пару минут. Надев на объектив самый плотный из имеющихся светофильтров, он начал крутить микрометрический винт, поднимая ось зрения прибора над линией горизонта. Они успели. Когда в поле зрения прибора появился солнечный диск, он еще даже не коснулся линии пересечения меридиана. Дальше движения винтом вертикальной наводки были самыми микроскопическими. Вообще-то солнце проходит по небу свой собственный видимый диаметр примерно за восемь минут. Никто не засекал времени, но пять-шесть минут стояла гробовая тишина; мужчина медленно-медленно крутил винт, стараясь добиться того, чтобы ровно в полдень солнце оказалось точно в перекрестье, а его друг, опустившись на колени перед ноутбуком, ждал команды, чтобы выставить на нем время полдня.
Наконец темно-красный диск на черном фоне разделен ровно на четыре части, и Андрей Викторович, отступив в сторону от прибора, командует: «Полдень!»
По этой команде Сергей Петрович сначала устанавливает местное время: 12:00:00, а потом, захрустев суставами, поднимается с колен, подходит к ПАРу и смотрит высоту солнца над истинным горизонтом. Абзац, товарищи – тушите свет и бейте в барабаны!
– Пятьдесят градусов, плюс-минус тысячные, – наконец объявил Петрович и снова нагнулся над своим ноутбуком. Еще одна минута томительной тишины – и вот готов конечный результат.
– Для нас здесь и сейчас четвертое мая первого года, полдень и две минуты, – провозглашает он наконец, поднимаясь на ноги, – поздравляю, товарищ старший прапорщик, я думал, что будет хуже. Давай думать, что нам делать дальше…
– А что тут думать, – пожал тот плечами, – надо как можно скорее собираться и уходить отсюда к чертовой матери. Чем раньше мы это сделаем, тем быстрее доберемся до места, и тем больше времени у нас останется на подготовку к зиме.
– Логика железная, – кивнул товарищ, – тогда давай сделаем так. Я возьму Валерку, Катю и Лизу, и начну отделку кают-компании. Младшие обязательно должны ночевать в тепле и под крышей. Ты с большим Антоном и младшим Серегой начнешь разбирать УАЗ. Его рама должна уйти у нас вниз еще до установки бизани. Эту новенькую, Лялю, малую Марину и Веронику приставим к большой Марине – пусть кухарят. Малой Антон получит в руки удочку и проверит, как тут в озере насчет рыбки. Охотиться для пропитания будем ты, я, и Антон – по скользящему графику. Если будет лишнее мясо, то его сначала чуть подсолим, а потом засушим. Нам мясо, собакам кости и потроха, а кошкам – обрезки и то несъедобное, что натаскает из озера малой Антон. У меня пока все.
Немного подумав, Андрей Викторович кивнул:
– Возражений не имею! Но сначала, как договаривались – общее построение, материализация духов и раздача слонов. Потом обед и рабочий день до упора, – старший прапорщик задумался, – его продолжительность на период аврала – десять часов: два интервала по пять часов, и двухчасовой перерыв между ними. До работы один час на умывание и завтрак, и после работы – три часа на ужин, личные дела, молодым на шуры-муры и амуры. Ну а нам с тобой с удочкой посидеть или какого зверька подстрелить…
– Десять часов рабочего дня – не слишком ли много? – усомнился его коллега. – Мы-то с тобой выдержим, а молодые?
– Нормально, за два часа перерыва силы полностью восстановятся. Самое главное, чтобы после обеда на травке никто не спал, а то проблемы с почками гарантированы. Сколько у меня солдатиков вот так в санбат попало, просто ужас. Стоит только чуть недоглядеть и пожалста – готово.
– А надувные матрасы и спальные мешки мы зачем брали? – удивился Петрович, – вот пусть на них и спят, и днем и ночью. Но хватит болтать… Собираем прибор и пошли, Маринка вон твоя уже мисками гремит – обед готов. Как бы она сдуру народ за стол раньше времени не посадила.
– Погоди, – сказал Андрей Викторович, убирая ПАР в футляр, – сейчас, когда мы еще только все начинаем, давай приведем НАШ календарь в соответствие с местной природой. Чтоб новый год начинался в зимнее солнцестояние, праздник весны был первого апреля, праздник урожая – первого октября, а праздник середины лета – первого июля. Чем больше в нашей системе будет логики, тем легче ее будет объяснить местным. Они, как я понимаю, ребята сугубо практические.
– Андрианский календарь, – усмехнулся учитель труда, вскидывая на плечо штатив. – Что ж, я в принципе не против. Значит, по этой системе у нас сегодня тринадцатое мая – День Начала.
– Угу, – кивнул бывший военный, – Можно сказать, что тоже Праздник. Пока все идет неплохо. Посмотрим, что с нами будет дальше.