Аня, как маленькая девочка, помотала головой.

— Нет…

— Иди!

— Нет!

Давид не удержался. Прижался к ее губам, таким родным, знакомым, необходимым. В ней его сила. Он повернулся к Богдану.

— Я бросаю тебе вызов.

От него исходили волны ярости и боли. Как вожак, Давид ощущал силу Богдана. Даже с одной рукой он был опасным противником. Но не для него. Давид выпустил когти, позволяя волку выглянуть наружу. Богдан обратился. Одежда разлетелась в стороны рваными отрепьями. Передней лапы не было. Но даже без нее он был огромен. Больше Давида. Из пасти капала слюна. Жажда убивать и страх за Аню смешались в дикий водоворот. Давид ухмыльнулся, глядя прямо в оранжевые глаза. Он даже не будет обращаться. Богдан прыгнул. Давид остался на месте. Боковым зрением он видел испуганное Анино лицо. Она закричала. «Не кричи, художница. Тебе достался не слабак.»

В последний момент Давид отклонился в сторону и выбросил руки вперед. Он схватил Богдана за челюсти и со всей силы, на какую был только способен, разодрал их в разные стороны. На лицо брызнула кровь, в стороны полетели осколки кости. Давид отшвырнул оторванную нижнюю челюсть на землю, тело Богдана полетело к ногам Дениса. Давид шагнул вперед, утирая кровь с лица:

— Так будет с каждым, кто посмеет ее коснуться. И кто явится на мою территорию.

Еще один шаг:

— Ты прикасался к ней?

Денис замотал головой. Страх этой мелкой мрази вонял, как мусор. Денис истерично прокричал:

— Я не собираюсь с тобой сражаться.

Он бросился бежать, но его ложь сочилась смрадом. Давид не удивился, когда Денис бросился к стоящему рядом оборотню из стаи Богдана и выхватил из его рук автомат.

Давид бросился вперед, но его скорости не хватило против длинной череды выстрелов. Десятки пуль впились в грудь. Внутри вспыхнул пожар. Аня закричала. Давид слышал только ее крик. Но видел почему-то не ее, а Дениса, который победно улыбался. Зря.

Давид прыгнул, повалив Дениса на землю и вогнал когти в его смеющуюся глотку. На лице Дениса застыла гримаса удивления и ужаса. Давид вырвал его горло. Вот и все. Больше никаких угроз. Ни стае. Ни Ане.

Давид вдруг понял, что лежит на спине. Над ним застыло встревоженное лицо. Самое красивое, какое он только видел. Аня гладила его лицо, что-то шептала. Давид попытался сказать, что теперь она в безопасности, но воздуха не хватало. Почему-то он не мог вдохнуть. Вместо воздуха горло наполнилось кровью. Он захлебывался. Кашляя, он выплюнул сгустки крови. Руки двигались медленнее. Совсем не так, как он привык. Но все-таки получилось поднять руку и коснуться Аниной щеки. Какая же нежная и теплая у нее кожа…

— С тобой… я… стал счастлив…

Аня знала, что это конец. Просто конец. Последний его вздох, за которым не будет ничего. Ни Крельска, ни стаи, ни ее самой. Молчаливая черная пустота. Давид оказался самым удивительным человеком, какого она знала. Он был жестоким, бескомпромиссным и неуступчивым. В некоторых его поступках было сложно найти логику. Он привык всеми руководить. Упертый, жесткий, принимающий только свою правду. Но не обладай он хоть одним из этих качеств, он бы не был собой. Сейчас же его не становилось. Он просто решил бросить ее в одиночестве. Уйти просто так! Предать ее!

Аня в бешенстве трепала его за плечи, била в грудь, давала пощечины. Но он никак не реагировал. Застыл с дурацкой счастливой улыбкой, закрытыми глазами и мокрыми растрепавшимися волосами. Делал вид, что не видит и не слышит ее!