— Умер в больнице на Харвест-стрит. Сначала стал слышать голоса, потом увидел единорогов и брауни. После трепанации в его черепе нашли опухоль величиной с кулак.

— Печально, — Коулмен снова сел в кресло. — Но это лишнее. Я предлагаю вам найти Жефра или хотя бы установить, где он сейчас находится.

— А он не мог уже покинуть Престмут?

— Нет, — уверенно заявил Коулмен. — Я не думаю, что он решится уехать. Вернее, я знаю, что уехать он не сможет.

— Почему?

Коулмен, рассыпая пепел, потряс газетой перед Совереном.

— Безумие, господин Стекпол. Безумие намного более последовательно и логично, чем представляется большинству обывателей. А Жефр, если все обстоит так, как я думаю, еще не завершил начатого. Доставьте мне его, и я найду ему адекватное наказание.

— Мне кажется, вы не договариваете, — сказал Соверен.

— Может быть, — оскалился Коулмен. — Я никогда не выкладываю все карты. Но в качестве доброй воли и искренности намерений…

Он протянул вверх руку.

Тень за креслом качнулась и вложила в ладонь ему склянку размером раза в два больше, чем использовалась для куклы. Стекло, за которым спиралью завивался зеленоватый эфир, охватывали серебряные кольца. С одного конца крепилась резиновая груша, другой был заткнут пробкой.

— Вот, — сказал Коулмен. — Вашей Анне хватит этого где-то на двадцать четыре часа. Я готов оживить ее для вас на это время.

Соблазн был велик.

Соверен представил, как Анна, открыв глаза, с легким хрустом отдирает примерзший рукав, как подает руку, чтобы он помог ей встать, как улыбается, чуть виновато: прости, Джеймс, что я так долго была м…

Сжав зубы, Соверен мотнул головой.

— Простите, господин Коулмен, Анна… Анна подождет.

— Что ж, я тоже не люблю авансы. Значит, вознаграждение по факту. Это меня более чем устраивает. Но хочу вас предупредить, — Коулмен поднялся. — Я не волшебник. Чтобы поддерживать в Анне жизнь, вам придется периодически давать ей эфир.

— Я понял.

Они пожали друг другу руки.

— Найдите его мне, — еще раз сказал Коулмен. — Он невысок, курчав и голубоглаз. Это все.