- Боже мой! Ты меня хочешь свести с ума,- взмолилась Зоя.
- Тогда давайте песни петь,- предложила Наташа.
- Чтобы бандитам себя выдать? - с усмешкой спросил Орлецкий.
Томительное и долгое молчание воцарилось в палатке. Яснее доносится шелест листвы на березках, всплески волн под кручей. Лицо у Наташи грустное и задумчивое. Она думает и старается представить, чем в этот веч»ер заняты мама Шура и папа Саня. Вспомнились два портрета над кроватью, приготовленной для нее. Военный с двумя шпалами в петлицах упрямо смотрит ясными смелыми глазами. На другом портрете совсем молоденькая женщина с двумя жгутами черных кос, таких же, как у Наташи. Вопреки всем модам, Наташа сохраняет косы, чтобы походить на ту женщину.
- Хотите, я расскажу одну военную историю? - тряхнув косами, спросила Наташа.
Зоя промолчала, Вадим неопределенно пожал плечами: «Если так хочется, пожалуйста, займи время».
- Жили-были на маленькой заставе над Бугом начальник заставы Степан Прутько и его молодая жена Наталья. И была у них дочь, которую суровый командир в честь любимой жены тоже назвал Наталкой.
- Ты сбиваешься на сказовый лад,- заметила Зоя.
- Это она старика наслушалась,- сказал Орлецкий.
- Не спорю, возможно, так,- мягко согласилась Наташа и дрогнувшим голосом продолжала: - На рассвете двадцать второго июня сорок первого года на заставе взорвались первые бомбы. Хлынули фашистские танки с пехотой на броне. Завязался неравный бой.
Голос Наташи окреп.
- Трижды раненный, с простреленными легкими, командир Прутько сказал шепотом:
- Не отступать! Ни шагу назад!
Все бойцы услышали его шепот. И хотя их оставалась горстка, они удерживали заставу. Пуля пробила сердце командира Прутько. Дрогнули бойцы. Тогда его жена передала маленькую Наталку дочери комиссара заставы Шуре, а сама взяла пистолет мужа.
- За мной! - крикнула Наталья Прутько и повела бойцов в последнюю атаку…
Наташа помолчала и закончила тихо:
- Наталья Прутько и ее муж погибли и никогда не увидят свою дочь. Никогда…
- Я поняла, Наташенька,- обняв ее, сказала Зоя.- Это были твои родители?
- Папа и мама,- шепотом отозвалась Наташа.
- А кто же тогда тебе Чугуновы? - спросил Орлецкий. ^