— А ты чего рожу кривишь, Вик? Буду опекать, мне другого не остается. Если надо, буду самолично приводить их в патруль, а потом самолично забирать.

— Да я ж не спорю, — пытаюсь успокоить Котяру, а сам лихорадочно соображаю. Не выйдет у него ни черта с этой опекой. Гвозди настроены серьезно, Гвозди не потерпят, — Я их забираю до вечера, — заявляю неожиданно даже для себя.

— Куда еще?

— Так надо, Котяра. Я сделаю их сильнее.

— В каком смысле?

— Мишка тебе еще не рассказал, что я получил особую специализацию? — выдерживаю вопросительный взгляд Котяры, если честно, вдаваться в подробности не хочу.

— Говорил, — недосказанность Котяре не нравится, но он уже понял, что подробностей не дождется, — Что вроде ты теперь не можешь вакцины ставить.

— Вот и они добрыми докторами тоже не станут.

— Ты уверен? Что за спецуха такая? — Котяра все же пытается меня дожать.

— Мишка тебе потом сам расскажет. Поверь, это их усилит, существенно…

— Ладно, делай, как знаешь, — Котяра будто постарел за эту ночь, никогда раньше не видел его растерянным, — А к полковнику мы ходили…

— В смысле?

— В прямом. Собрали целую делегацию. Пришли жаловаться на Гвоздя.

— И что?

— Ничего. Выслушал, покивал, обещал подумать… все еще думает… Вик, помоги им выжить…

Киваю. Поднимаюсь и иду к столику, за которым сидят подростки.

— Подъем, молодежь, хватит рассиживаться.

— А Мишка не ест ничего. Понимаешь? Дурак, я ему говорю, пожрать надо. А он не ест. Вик, скажи ему.

— Что, Мишка, кусок в горло не лезет?

— Не лезет, — признается Мишка