— А ну убрал руку от моего сына, — в гневе Котяра страшен, но Гвозди слабины не дают.
— Шлюх в борделе стращай, — Гвозди ведут себя борзо, свидетели их не смущают.
Я смотрю на лица собравшихся здесь охотников за скрипунами. Ну же, ребятки, включайтесь, проявите уже цеховую солидарность, но… понимаю, на свидетелей я рассчитывал зря. Никакие они не свидетели, они все здесь заодно. У кого имеются остатки совести, опускают глаза, у кого и такая малость отсутствует, смотрят на меня прямо и нагло, мол нечего было нарываться, мол так тебе, выскочка, и надо.
Понимаю. Они свои уровни измором берут, а сейчас глядят на Мишку с Лютой и завидуют. Подростки взяли за ночь по семнадцать уровней, а этим горе-охотникам о таком только мечтать. Не станут они помогать, скорее наоборот, помогут конвоировать. И отбиться нереально. Здесь десяток Гвоздей и еще больше «сочувствующих».
Так и двинулись. Мы с Котярой обступили Мишку и Люту, нас четверых взяли в кольцо Гвозди, внешний круг образовали добровольные дружинники из гильдии охотников на скрипунов, конвоиры сраные. И не стремно им, уродам. Такой процессией прошли по утреннему городу до здания патруля. Шествие замыкала Котярина конная повозка с одиноким привратником на козлах.
В здание нас с Котярой, само собой, не пустили. Мишку с Лютой завели внутрь и захлопнули тяжелую дверь. Охотники тоже внутрь не вошли, потоптались, позыркали на нас с Котярой и умелись. Мы остались на крыльце вдвоем.
— Я это так не оставлю, — Котяра недобро сощурился, — Права не имеют. Подключу связи, отпустят, еще и извинятся будут.
— Ага. Давай. Вытаскивай ребят, — поддакиваю, — А я пока тут покараулю.
Котяра забирается в свой экипаж, сердито бурчит своему помощнику, тот кивает и натягивает вожжи. Ну что ж, я тоже без дела сидеть не буду. Выжидаю несколько минут, тяну дверь, разумеется, она на замок не закрыта, как-никак здание патруля — заведение общественное. И тут же натыкаюсь на постового.
— Куда? — голос такой стальной-стальной и взгляд такой строгий-строгий.
Может он видел, как меня не пустили несколько минут назад? Может ему даже приказали меня не пускать? Не факт. Есть вероятность, что он вот так рявкает и мурло брезгливое корчит на всех без исключения.
— Так эт-та. Демоны фонарь разбили. Вот. А я видел. Желаю дать показания.
— Во втором окне дежурный офицер, — говорит постовой и смотрит сквозь меня как сквозь пустое место.
Понимаю. Всех постовых мира обучает какой-то антигуманист: сообщать минимум информации, чтоб посетитель чувствовал себя тупым и растерянным. Чтоб посетитель задавал уточняющие вопросы просящим тоном, а постовой, соответственно мнил себя самым умным. «Во втором окне дежурный офицер». Скверное сегодня утро. Началось с уродов, и конца уродам не предвидится. Я просто прохожу мимо постового. Пошел он в жопу прямо сквозь второе окно и в компании дежурного офицера.
Постовой меня не останавливает, продолжает смотреть куда-то в пространство своего сознания пустым коровьим взглядом. Походу, именно это от меня и требовалось, просто пройти мимо. А что дальше? Я оказался в небольшом помещении по типу большой прихожей. В стене справа действительно два небольших окна. В одном из них, под табличкой «окно № 2» и впрямь виднеется красная лоснящаяся самоварная харя. Готов ставить четыре против одного, эта харя принадлежит дежурному офицеру.
Дежурный офицер во втором окне на меня не смотрит, мне это только на руку. Общаться с ним желания не имею. Я имею желание пройти дальше, но проход в глубину здания забран решеткой. А что тут поделаешь? Так оборудовались ментовки во времена народной демократии, всеобщего гуманизма и главенства конституции, глупо думать, что во времена Гвоздя ментовки станут оборудовать иначе.
Подхожу к решетке решительным шагом, делаю вид, будто высматриваю кого-то знакомого в глубине коридора с той ее стороны. Чтоб просочиться мне достаточно доли секунды. Нужен лишь миг и подходящий момент, когда ни постовой, ни дежурный офицер на меня не смотрят. Осторожно кидаю взгляд через плечо. Постовой уставился куда-то в стену, из окна номер два на меня «глядит» лысина дежурного офицера. Отлично. Я готов перейти в энергию, но тут из-за коридорного угла показывается один из тех «мутных» Гвоздей, и, конечно, сразу меня узнает.
— Ты совсем непонятливый? — спрашивает меня Гвоздь с досадой в голосе, — Значит так. Я только что отправил рапорт твоему начальству.
Моему начальству? Гвоздь меня удивил. За последние двое суток столько всего произошло, я успел подзабыть, что трудоустроен. А что у меня есть еще и начальство… любопытно, кого он имел ввиду? Сата?
— Что уставился? — срывается Гвоздь, не иначе его выбесила моя непонятливость во взгляде, — Тебя ждут в отделе кадров. Имей ввиду. Если тебя уволят за прогулы, тоже пойдешь служить в патруль.