— Он застукал жену в постели со своим лучшим корешем. Вырубил их и привязал к стойкам кровати. А когда они пришли в себя, стал втыкать в них кухонный нож — каждые десять минут, начал с лодыжек и кончил сердцем. Настоящий псих. Отсюда он выйдет, только когда его вынесут ногами вперед. — Лайм помолчал. — Так что будь с ним осторожен. Он пожизненный, ему без разницы, кого резать.
— Тебе надо подстричься, — сказал Большой Эл. — Запишись к Луису.
— Какому Луису? — спросил Дэнни.
— Тюремному парикмахеру. Он за сорок минут «общения» стрижет до пяти мужиков, но к нему все хотят, тебе, может, придется ждать целый месяц. Ну, тебе торопиться некуда, так что месяц не проблема. Но если хочешь без очереди, так он берет три сигареты за нулевку и пять за полубокс. Сквайру, — добавил он, кивнув на Ника, — удовольствие обходится в десять штук, ведь он даже здесь должен смотреться офицером и джентльменом.
— Полубокс как раз по мне, — заметил Дэнни. — А чем он стрижет? Как-то не хочется подставлять голову под ножик и вилку из пластика.
— У Луиса есть все, что требуется, — ответил Ник, опустив книгу, — ножницы, машинка, даже бритва.
— Как же он их проносит? — удивился Дэнни.
— Он не проносит, — ответил Большой Эл, — тюремщик выдает их ему в начале «общения» и забирает назад перед возвращением в камеры.
— Этот Луис, он свое дело знает? — спросил Дэнни.
— До того как его застукали в парке Хампстед-Хит со спущенными штанами, он стриг в Мейфэре и брал с клиентов вроде нашего Сквайра по пятьдесят монет за сеанс.
— Вам два письма, Картрайт, — сказал старший надзиратель.
Тот, что поменьше, был надписан от руки. От Бет, понял Дэнни. Второй был надпечатан на принтере.
— Ник, вы не могли бы прочесть мне письма? — тихо попросил он.
— С превеликим удовольствием, — отозвался Ник.
Дэнни передал ему письма. Первым Ник развернул письмо, написанное от руки, глянул на подпись и сообщил:
— От Бет.
Милый Дэнни! Всего неделя прошла, а я совсем по тебе истосковалась. И как только присяжные могли так страшно ошибиться? Почему мне не поверили, ведь я там была и все видела собственными глазами.
В воскресенье после обеда приду к тебе на свиданье.
Твои мама с папой чувствуют себя хорошо и передают тебе сердечный привет, моя мама тоже. Со временем и мой папа наверняка сменит гнев на милость, особенно когда ты выиграешь апелляцию.
Я так по тебе тоскую.