— Вот ДЕРЬМО! Он убежал!

Я бежал без остановок, пока не добрался до центра города и не вошёл в вестибюль «Хилман-Хауса»…

В безопасности, в своей комнате я сел на кровать, чтобы восстановить дыхание. Я включил радио, потому что музыка могла успокоить меня, и я сразу же расслабился под песню Томми Дорси «Наша Любовь». Вслед за песней последовал ежечасный выпуск новостей: «забастовки запрещены Верховным судом», «генерал Франциско Франко завоевал Мадрид со своими фашистскими войсками», «ученный по имени Ферми предупреждает правительство союзников о том, что в настоящее время существует процесс, который может расщепить атомы, и таким образом, можно использовать новую ужасную разрушительную силу». Ни одна из этих новостей не звучала обнадёживающее; я выключил радио.

Отвлекающий маневр, на который я надеялся, был сорван. Господи, что за чертовщина ПРОИЗОШЛА сегодня? — спросил я себя с тревогой. Я старательно пытался найти рациональное объяснение тому, что видел и слышал, но в конце концов потерпел неудачу. Я не смог разобраться в этом, и посчитал, что в моём напряженном и возбужденном состоянии мне было бы полезней успокоиться и привести собственные мысли в порядок. Дневная жара, а также безумная пробежка оставили меня грязным и пропитанным потом, поэтому я принял прохладную ванну. Я попытался очистить свои мысли…

Но, внезапная усталость заставила меня задремать даже в прохладной воде. Я то засыпал, то просыпался. Обрывки снов преследовали меня: образы не только недоумения, но и отвращения.

Человек в убогом доме, изуродованный каким-то катастрофическим симптомом артрита, разразился какими-то непонятными ругательствами, а потом хлестнул молодого Уолтера кнутом, или чем бы это ни было.

Потом были две обнаженные девушки на мосту, одна из них была беременна, а вторая, очевидно боялась беременеть, но была готова принять её с ужасающей покорностью… их загадочные слова плавали в моём полусонном сознании:

— Меня тошнит от их состояния…

— Так ты ещё не встала на путь?…

— Они заставляют меня ходить каждую ночь, пока не будут уверены!..

— Иногда они заканчивают как Пол…

Эти слова смешались с острыми, как бритва, воспоминаниями об их физических телах, их сверкающей обнаженной красоте, их мерцающей белой коже и их интимных женских чертах, таких запретных… и таких неправильных для меня, чтобы смотреть на них с такой готовностью… и в то же время таких экзотических…

Возможно, я погрузился в глубокий сон, когда эти яркие образы были изгнаны… образом Мэри…

Сначала, прелесть ее лица и простые честные манеры, и даже некоторые ее замечания:

— Такой красивый, воспитанный джентльмен, как вы? Никогда не был женат?…

A затем — дьявольское слияние: мой первый пленительный образ, когда я увидел её в магазине мороженного медленно начал искажаться в гнусную эксплуатационную фотографию, которую я купил у презренного Сайруса Зейлена: Мэри, обнаженная, беременная, с выпирающей грудью, как визуальный фотографический корм для дегенератов…

Завершение этого образа потрясло меня и возбудило до ужаса, я уверен, что громко застонал во сне. Внезапная тревога, стыдно признаться, была вызвана неутолимым физическим желанием самого грешного рода. Это вызывало во мне плотские желания, и хотя в прошлом я всегда старался воздерживаться, первобытная необходимость не могла быть устранена. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что мое безумие заставило меня сделать то, что, как известно, делают одинокие люди в такие минуты слабости, после чего, сгорая от стыда, я стал молить Бога простить мне это корыстное и наглое оскорбление Его милости…

Смущенный этим фактом, я томился в ванне на когтистых лапах, но потом мои глаза расширились…

Продолжая молиться о спасении своей души, я услышал, странный внезапный звук: это было отчаянное прерывистое дыхание. При этом это было буйное, распутное дыхание, и я надеюсь, что женское.

Я уставился на противоположную стену, чтобы сразу же понять, что, по всей видимости, за мной наблюдают дистанционно. Но если это так…