Книги

Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии

22
18
20
22
24
26
28
30

Подспудное стремление к власти велико, поскольку запускается избеганием противоположного полюса — бессилия.

Гештальт-терапевты знают, что избегаемое переживание становится так называемой «переходящей фигурой» — оно циркулирует в поле отношений и передается из одного контакта в другой до тех пор, пока гештальт не будет закрыт, то есть пока это переживание не будет наконец осознано, пережито и ассимилировано.

А это значит, что чаще всего злоупотребление властью становится системным феноменом: у того, кто пострадал от власть имущих, высок риск воспроизводства этой травмы с теми, кто зависим от него. Избегая встречи с собственным бессилием перед абьюзером, мы сами становимся таковыми для тех, в отношениях с которыми мы можем почувствовать свою власть и отыграться. У нас отнимали проекты — и мы начинаем отнимать у других; за нашей спиной принимались важные для нас решения — и мы перестаем ставить в известность о решениях тех, кто от них зависит; с нами нарушали финансовые и временные договоренности — и мы теперь нарушаем их с остальными... «Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки».

В такое травматическое отыгрывание легко соскользнуть — намного проще, чем разбираться со своими травмами и встречаться с собственным бессилием. И поэтому избегаемое бессилие становится переходящей фигурой, и в киноиндустрии (и не только в ней) мы встречаем сплошную ретравматизацию вместо исцеления.

Чем более авторитарен общественно-политический строй, тем больше в нем проблем со злоупотреблением властью. А в нашей стране с ее советским прошлым это стало уже хронической болезнью. Установка «сильный всегда прав, слабый — виноват» подрывает базовую идею о том, что власть неразрывно связана с ответственностью. В такой среде позиция слабости избегается всеми возможными способами как нечто постыдное и крайне неприятное, а демонстрация силы и борьба за власть становятся ведущими подсознательными мотивами. Тем самым поддерживается существование этой ложной дихотомии, приводящее к бесконечной ретравматизации.

Как же существовать в такой сложной среде, чтобы заботиться о себе и не подбрасывать дров в костер всеобщего неблагополучия?

Для начала принять свое бессилие, невозможность изменить окружающих и начать с себя. Целебной в этом контексте может стать так называемая «молитва анонимных алкоголиков»[35]:

Боже, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого.

Да, бессилие — пожалуй, одно из наиболее мучительных и часто избегаемых человеческих переживаний. Как я писала выше, бессилие является неотъемлемым компонентом травмы. Как пишет Джудит Херман, «травма — это страдание бессилия»[36].

И вместе с тем признание собственного бессилия — мощнейший целебный ресурс и источник силы, как бы парадоксально это ни звучало.

Если мы осознаем, принимаем и переживаем свое бессилие, оно перестает быть тотальным и обретает конкретные формы и границы, высвечивая очертания тех сфер, над которыми мы обладаем властью.

Когда мы осознаем и границы своего бессилия, и границы своей власти, мы выходим из поля травмы, в нас высвобождается много энергии, которая раньше была задействована в бессмысленной непродуктивной борьбе.

Принимая свое бессилие, мы отказываемся от невротических попыток нравиться всем и сделать так, чтобы результаты нашей работы восхищали всех без исключения, чтобы мы избежали любой критики или негативных отзывов зрителей или коллег. Мы не в силах на 100 % обезопасить себя от недобросовестных заказчиков/исполнителей/коллег, обмана, злоупотреблений, провалов, творческих неудач, отсутствия идей, простоев в работе, урезания финансирования, закрытия проектов, хаоса киноиндустрии, бюрократических проволочек, цензуры и многого-многого другого. А значит, мы не должны винить себя, если попадаем во все эти ситуации.

И в то же время у нас есть власть выбирать, какова вилка нашего гонорара, какие сроки и рабочее расписание нам комфортны, с кем мы хотим или не хотим работать, какие заказы нам интересны, когда нам пора уходить с проекта и многое другое.

В историях наших участников представлены разные способы возвращать себе власть там, где это возможно. Например, некоторые сценаристы переводят написанные сценарии в прозу или решают осваивать режиссерскую профессию, чтобы взять в свои руки власть над реализацией собственных историй. Некоторые режиссеры, наоборот, учатся сценарному ремеслу, потому что в работе с собственной историей больше власти и творческой свободы, чем в роли приглашенного на чужие проекты режиссера. Некоторые в ситуациях, когда они были лишены власти над проектом в ущерб результату, принимают решение убрать свое имя из титров. Многие говорят о том, как важно обозначать свои границы и придерживаться их: например, не работать по выходным и в отпусках, расставлять приоритеты, не бросаться на горящие предложения в ущерб своим творческим планам, не позволять рабочим процессам поглощать сферы личной жизни и интересов, уметь отказывать и вовремя уходить, делегировать финансовые и договорные вопросы специально обученным людям и многое другое. И особенно громко звучит необходимость находить своих — тех, с которыми совпадают творческие взгляды и человеческие ценности, есть взаимоуважение к границам, взаимопонимание и бережность по отношению друг к другу.

В качестве полезного упражнения можно составить свой список из двух колонок: в одну, поразмыслив, вписать, перед чем лично мы бессильны в своей профессии; во вторую — в чем конкретно у нас есть реальная власть. В процессе заполнения колонок полезно концентрироваться на том, какие эмоциональные переживания и телесные ощущения у нас возникают, когда мы пишем о границах своего бессилия и зонах своей власти. Это может помочь присвоить этот опыт на телесном уровне.

3.4. Тупики и кризисы: возрождение через умирание

У марафонцев есть такое выражение: «Боль неизбежна, страдание — на ваш выбор».

Перефразируя эту цитату для творческих профессий, можно сказать: «Кризисы и тупики неизбежны, выгорание зависит от индивидуальных стратегий совладания со стрессом».

Действительно, кризис не тождествен эмоциональному выгоранию, но значительное количество кризисов в сочетании с личностными особенностями может способствовать выгоранию.