– Да, точно, – подхватила я. – Наверняка ветер. Такие порывы налетают, с ума сойти.

Он покачал головой, как будто мир – грустное место, и бросил окурок в контейнер с садовым мусором.

– Знаешь, я ведь сам курил, – сказал он, вооружаясь ножницами для стрижки живой изгороди.

– Да ну?

– Было дело. Но я понял, что это игра для дураков. Поэтому бросил.

Он начал стрижку. Щелк-щелк.

Щелканье ножницами затянулось на целый день. Я закрыла окно и задернула шторы для большего уединения. Сейчас я могла бы убить за сигарету. Но у меня не было ни пенса, потому что почти все мои карманные деньги уходили на оплату телевизора. Поэтому я выкурила воображаемую сигарету и стала играть в няшку Солас. Накрасила ногти ярко-красным лаком и начала кривляться перед зеркалом в парике, топе от бикини и ультракороткой юбке. Моя мама когда-то танцевала во всех лучших клубах Мейфэйра и имела успех. У нее был обтягивающий костюм с блестками и страусовыми перьями. Я не сомневалась в том, что она и сейчас зажигает, теперь уже в Ирландии, в каком-нибудь шикарном местечке, где все на нее таращатся и пускают слюни. Скоро и я вернусь туда, в Ирландию, откуда начинался наш с мамой путь, и присоединюсь к ней на сцене, и мы будем выступать дуэтом.

Если спросить меня, помню ли я Ирландию, то я отвечу, что она до сих пор как картина, залитая дождем. Мне было пять лет, когда мы отправились морем в Англию. В памяти вспыхивают какие-то фрагменты. Жужжащая муха над желтым абажуром; смех, доносящийся из другой комнаты; высокий шпиль и чуть дальше мост, откуда я бросала палки в черную реку.

И там сейчас жила мама. Она там, а я здесь, и это казалось ошибкой. Ей пришлось спешно покинуть Англию, и она хотела послать за мной, но не успела, потому что пришли социальные службы и забрали меня, и теперь она не знает, где меня искать. Мой грандиозный план состоял в том, чтобы вернуться в Ирландию и самой разыскать маму. Я знала, что увижу ее на рекламном щите в облегающем танцевальном костюме, все там же, в Корке, нашем родном городе. Танцуя в парике, который делал меня старше, я как будто на шаг приближалась к маме. Я иду, мамочка. Шаг-поворот, шаг-поворот. Где бы ты ни была, я найду тебя. Щелк-щелк, подтверждали ножницы Рэя. И тут свет изменился, и парик заблестел. Оконная рама задрожала под натиском урагана.

Я улыбнулась, приветствуя град как знамение.

«Представь себе ветер, бьющий в лицо, девочка, – напевала я про себя. – Представь себе взгляды мужчин. Легковушки и грузовики, летящие по дорогам; поля, зеленые холмы и маленькие городки, проносящиеся мимо. Представь себе Ирландию, глупых собак, мокрые от дождя тротуары и людей, танцующих ночь напролет в барах, где не смолкают музыка и смех.

Представь себе свободу, Холли. Только представь».