— Она должна быть дома,— уверенно заявил лейтенант из «наружки».
— Проверим. А своему начальству докладывать будешь?
— Мы не открывали официального дела. Я так думаю, что вся эта каша вам достанется, а мы сделаем вам официальный запрос по материалам дела.
— Понятно. Не хотите официально признать теракт на даче? За такое по головке не погладят. Это уж точно. Хорошо, продолжайте играть роль наблюдателей. Пошли.
Они поднялись на шестой этаж. Целая делегация во главе с майором Марецким.
На звонки никто не отвечал. Марецкий вопросительно глянул на Задорину.
— Что скажет прокуратура?
— Будем ломать. Но сначала понятых вызовите. Марецкий глянул на дверь.
— Думаю, мы и без слесарей справимся. Алик, глянь-ка на замок. Не поврежден ли?
Женщина лежала на кровати. Все постельное белье было залито кровью. Шелковый халат распахнут, и под ним обнаженное тело. На шее глубокий порез с правой стороны. На ковре валялась опасная бритва, тоже окровавленная.
— Ну вот, Виктор Николаевич, а ты решил, что твоя работа закончена. Приступай,— тихо сказал
Марецкий и покинул комнату, выводя под руку Задорину. — Всех прошу выйти на лестничную клетку, пока криминалист не закончит свою работу. Давай, Алик.
Квартира состояла из четырех комнат и выглядела как антикварный магазин. Задорина и Марецкий уединились на кухне.
— Ну что, Ксения, кажется, нам крупно повезло. Свалилось на голову двойное убийство. Просветов пока нет.
— Ты всегда паникуешь, Степа. У страха глаза велики. Вспомни, у тебя и похлеще этого случаи бывали. Ничего, справлялись. Потихонечку, ниточка за ниточку и вытягивали.
— Сейчас здесь закончим и поедем на Петровку. Есть у нас там мой коллега, подполковник Крюков. Он сейчас работает над сходным случаем. Деталей я не знаю, но мы часто консультируемся друг с другом. Делимся опытом. Толковый мужик. Боюсь, что наши дорожки схлестнулись.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы сейчас сделаем одну вещь. Дай только я в чувство приду. Если эксперимент пройдет, то значит, мы отбиваем хлеб у Крюкова.
— Загадками говоришь.
— Нет, Ксеня, я еще не успел переварить тот кусок, что мы откусили.