– Сколько лет? – не здороваясь и не предлагая сесть, бросил он, решив начать с простых вопросов.

– Восемнадцать, – чуть увереннее отозвалась Анечка.

– Болезни есть?

Анечка удивленно моргнула, не совсем понимая вопрос.

– Нет. Вроде... – она как завороженная смотрела на Волкова, словно кролик на удава. Не тянулась к дяде за ответом — и это тоже было хорошим знаком.

– Паспорт?

Тут уже Ян вынул из внутреннего кармана и протянул Волкову документы. С бумагами всё было в порядке, что неудивительно — их проверяют в первую очередь. Можно, конечно, глянуть еще медкарту... но слишком много хлопот ради одного месяца. Анализов будет достаточно.

– Хорошо, – Волков отложил паспорт на ближайший столик. – Раздевайся.

Анечка чуть замешкалась, но все же начала расстегивать пальто. Осторожно, бережно сняла его и оглянулась в поисках вешалки, но не нашла — и Ян забрал его себе. Видимо, она решила, что сейчас её пригласят выпить чаю и в дружеской беседе поинтересуются увлечениями и планами на жизнь. Но Волкову на всё это было плевать: он лишь хотел убедиться, что его сыну не подсунут бракованный товар.

Уже на этом этапе он понял, почему Ян избрал такой странный способ выдать племянницу замуж: подобная девушка, даже если бы ей посчастливилось оказаться в метре от Дэна, никогда бы не смогла привлечь его внимание. Да, приятная внешность, красивые длинные волосы, изящная фигурка в коктейльном платье... но абсолютное неумение себя подать.

– Платье тоже сними, – бросил Волков, внимательно наблюдая за её реакцией.

Анечка побледнела. Не залилась румянцем, не заметалась или заплакала, нет. Резко обернулась на дядю, одним этим движением выдавая свой страх — и получила в ответ лишь молчаливый кивок. Она судорожно сглотнула. Загнанно обвела глазами комнату. Сжала кулачки, вонзаясь короткими ногтями в ладони. Ян предлагал ему не безвольную куклу, а личность, внутри которой сейчас шла яростная борьба.

Волков вздохнул. Его часто обвиняли в жестокости — отчаянно бросая в лицо этот факт, словно оскорбление, но сейчас именно этот «любящий дядя», пожелавший племяннице богатую жизнь, был настоящим монстром.

– Я жду, – мягко напомнил Волков.

Анечка напряглась, прерывисто тихо выдохнула, переведя на него пристальный взгляд зеленых глаз. Без труда завела руки за спину, потянула за бегунок молнии — и, едва пошевелив плечами, смахнула с себя платье. Наряд эффектно упал к её ногам, и Анечка осталась, вопреки всем ожиданиям, в элегантном непрозрачном комбидрессе. Видимо, она всё же догадывалась о чём-то (или Ян предупредил) и потому попыталась схитрить, спрятаться... но, по правде сказать, выглядела в этом подобии закрытого купальника изумительно. Держалась уверенно, с долей вызова глядя на сидящего перед ней мужчину и, неожиданно для него самого, задевая что-то внутри. Вдруг расхотелось отдавать её Дэну — сломает, малолетний придурок.

– Отлично, – Волков будто бы равнодушно скользнул глазами по манящим плавным линиям, задержавшись взглядом на сгибах локтей — хотя и так было ясно, что ни наркотиками, ни какой другой гадостью эта девушка не балуется. – Меня всё устраивает. Вечером с вами свяжется мой секретарь, все вопросы решайте с ним. Свадьба будет... дня через четыре. Уточню.

И, не думая прощаться, он поднялся с места и направился к двери. Прошёл в шаге от Анечки, невольно вдохнув полной грудью — но уловил лишь тонкий аромат ромашки и яблока. Она совсем не пользовалась духами.

А когда за ним закрылась дверь, Волков остановился и прислушался к происходившему в номере. Сначала раздался едва различимый шорох платья, затем ободряющая невнятная фраза Яна — и глухие, сдавленные всхлипывания. Ни слова поперек. Она действительно оказалась послушной девочкой.