– Один из тех, кто сидит за столом, не заслуживает яда.
– Но один из них его точно заслуживает. Знаешь, почему мистер Янсен не отпускает на волю Юни? Вглядись в ее лицо, и ты поймешь. – И действительно: Юни походила на хозяина куда больше, чем любая из трех его дочек. – Открой глаза, девочка. Присмотрись сегодня вечером к гостям, и ты поймешь, что кроме владельца дома здесь есть и другие дурные люди. – Одри солила рыбу, не поднимая на Марию глаз. – Я увидела это в тот миг, как он вошел. Раз тебе дан дар предвидения, надо его использовать.
Мария подавала на стол сине-белые соусники из Амстердама, наряженная в свое лучшее шелковое платье, когда-то принадлежавшее младшей дочери Янсенов. Оно было небесно-голубое, такого же оттенка, что и стены, поэтому Мария казалась скорее тенью, чем женщиной. Служанка не должна бросаться в глаза. И никто из гостей не обращал на нее ни малейшего внимания, а когда гостившие в доме дочери и их мужья хотели выпить или наполнить тарелку, они подзывали ее жестом, как собачонку. Марию смущало, что мистер Хаторн, не знавший, что она вовсе не член семьи, теперь поймет, какое положение она занимает в этом доме. Тем вечером она не захотела предстать перед гостями босиком и надела свои красные башмаки. Пусть увидит, кто она на самом деле, и отступится от нее.
Кадин стучала в окно, но Мария не обращала на нее внимания. Девушка была занята, обслуживая гостей, и если бы хозяева узнали, что она держит под крышей дома эту черную птицу, то пришли бы в бешенство. На острове не водились вороны, к тому же считалось, что любые черные животные приносят несчастье. Мало того: Кадин с первого взгляда возненавидела Джона. Возможно, ревновала, как это часто случается у фамилиаров, – ведь они хотят быть к своим людям-компаньонам ближе всех. Мария погрозила в окно пальцем, зная, что птица не улетит дальше ветки ближайшего дерева.
Когда Мария принесла Джону тарелку с рыбой, он определенно ее заметил и должен был понять, что она не дочь хозяев, а служанка. Но похоже, его это не слишком взволновало. Джон тихо спросил: «Это черепаха?» – намек, тайно обращенный только к ней. Он взглянул на Марию, и в этот миг между ними возникла невидимая связь, ниточка, соединившая их.
– Нет, сэр, но если вы предпочитаете черепаху, я посмотрю, что можно для вас сделать.
Хаторн рассмеялся и покачал головой.
– Прекрасно, но я забыл вас поблагодарить за то, что проводили меня в порт.
– Тогда вы обращались ко мне «мисс».
– Вы и сейчас мисс. – Никто не прислушивался к их разговору. – И всегда ею для меня останетесь. – Он мягко и очень серьезно попросил Марию дождаться его во внутреннем дворике. Буквально умолял, повторяя: «Вы должны, вы должны», что вовсе не было на него похоже. Казалось, Хаторн был сам удивлен собственным пылом: в тот вечер он вел себя очень порывисто, поэтому, оглядевшись вокруг, с облегчением убедился, что никто не заметил его странного поведения. – Пожалуйста, мисс, ждите меня там.
И Мария, как только освободилась, вняла его просьбе. Она даже покраснела, понимая, что в нее впервые в жизни влюбился мужчина. Ей было пятнадцать, именно в этом возрасте Ребекка стала заглядываться на Томаса Локлэнда. Мария оставила свой передник на кухонном столе, рядом с горой немытой посуды, не обратив внимания на неодобрительный взгляд Одри. Мужчины уходят на войну, а женщины безоглядно влюбляются по причинам, не понятным им самим. В ее власти было все остановить и покончить с наваждением прямо сейчас: сделать амулет для защиты и произнести слова, которые держали бы его на расстоянии, она могла бы вылепить его изображение и зарыть в землю рядом с окном, где роились сороконожки, – и он никогда бы не вернулся. Но девушка провела расческой по волосам и отправилась во внутренний дворик. «
Они встретились под ямайскими яблонями с плодами в форме груши, красной кожурой и белой мякотью. Кадин уселась на ветке и подняла такой шум, что Мария махнула ей рукой, чтобы та улетела. Но прежде чем подчиниться приказу, ворона бросилась вниз на незнакомца и сбила с его головы шляпу.
– Какое мерзкое создание! – воскликнул Джон.
– Ничуть не хуже меня, – заступилась за птицу Мария.
– Если вы так считаете, значит, я ошибаюсь. – Тем временем птица улетела из сада и больше не представляла для Хаторна угрозы. – Должно быть, это еще одно чудо.
– На самом деле так оно и есть.
– Если у вас такое мнение, я с ним согласен.
– Неужели? – Мария была приятно удивлена.
Он тут же получил от нее поцелуй за свою сговорчивость и был готов согласиться с чем угодно. Она поцеловала его еще несколько раз. Когда Мария наконец собралась ко сну, Юни уже спала, как всегда повернувшись лицом к стене. Янсены в своей спальне раскинулись на только что выглаженных простынях, сшитых в Амстердаме. Мария, войдя в комнату, села у окна и распустила волосы; в голове ее была полная путаница. Она отдалась этому человеку, ничего о нем не зная. С ней случилось своего рода помешательство, без всякого зелья или заклинания. Мария не желала вникать в мотивы поступков матери, всегда казавшиеся ей сумасбродными и безответственными, но с ней произошло то же самое.