— Уберите свои грязные руки! — завопил он.
Полицейский не понял слов, но тон Доусона не оставлял никаких сомнений. Тотчас у него в руке оказался револьвер, и Доусон увидел прямо перед собой дуло.
— Дурак! — бросил Уайетт. — Не трепыхайтесь. Пусть они обыщут вас. Обыщут и отпустят.
Но он тут же понял, что зря это сказал. Полицейский издал возглас триумфа и вытащил из-под пиджака Доусона автоматический пистолет.
— А! Вооруженные американцы гуляют по улицам в такое время, — сказал старший. — Пойдемте-ка с нами.
— Послушайте, — начал было Уайетт, но замолк, почувствовав, как ему в шею уперлось дуло револьвера. Он закусил губу. Полицейский махнул рукой, приказывая им двигаться.
— Вы идиот! — прошипел Уайетт Доусону. — Какого черта вам понадобился пистолет? Теперь мы очутимся в одной из тюрем Серрюрье.
II
Костон осторожно вышел из глубокой тени и посмотрел в ту сторону, куда быстро уходила небольшая группа людей. Затем он повернулся и поспешил через фойе в бар. Как раз в этот момент миссис Вормингтон и Джули принесли новую порцию бутербродов. Папегайкос занимался тем, что доставал из бара бутылки с содовой и ставил их на стойку.
— Уайетта и Доусона загребли полицейские, — сообщил Костон. — У Доусона был пистолет, и полицейским это не понравилось. — Он бросил многозначительный взгляд на грека, тот потупил глаза.
Джули со стуком опустила на стол кофейник.
— Куда же их повели?
— Не знаю. Наверное, в местную кутузку. Эвменидес, вы знаете, где это?
— Площадь Черной Свободы, — сказал грек и покачал головой, — оттуда их не удастся вытащить.
— Посмотрим, — сказал Костон. — Мы должны приложить все усилия для этого. У Уайетта остался ротор распределителя. Без него от машины нет проку.
Миссис Вормингтон проговорила скрипучим голосом:
— Есть же другие машины.
— Это идея, — сказал Костон. — Эвменидес, у вас есть машина?
— Была. Но военные ее взяли.
— Дело не в машине, — сказала Джули. — Дело в том, как нам вызволить Дейва и Доусона из рук полиции.