Он снова вернулся в тело, и оно не разрушилось, как рассчитывал Тарасов, жестокий бог, решивший избавиться от своих игрушек. Вот только он не учел, что его создания стали действительно автономными, как и мир.

Видимо, во время обрыва связей запустился какой-то процесс, вырубивший электричество в замке Госа, и Тарвит достал из мешка, привязанного к поясу, кристалл, опознающий ловушки, нащупал нож. Повернул голову к парализованным оркам и поднял оброненный пистолет, забрал патроны.

Донеслись чьи-то тяжелые шаги. Первым желанием было застрелиться, но любопытство пересилило, да и жаль терять пистолет, и Тарвит вернулся в вентиляцию ровно тогда, когда затрещали и зажглись люминесцентные лампы.

В помещение вошел орк, уставился на двух его беспамятных товарищей и завис.

Тарвита потряхивало от возбуждения, он был счастлив: его мир будет жить! Он сам будет жить, он — живой, хотя живым никогда не был, у него есть тело!

Но вскоре радость поугасла: нужно было исправлять косяки Тарасова и вытаскивать Нагана. Что с ним, представить страшно.

Осторожно, по возможности бесшумно он двинулся прочь, примерно догадываясь, где находится Наган, и представляя, что с ним стало.

После того, как Тарасов вернулся в свой мир, его опыт и память остались, и Тарвит знал, насколько опасен Краско, с которым предстоит разобраться в Ундервельте.

* * *

Каково же было удивление Нагана, когда он, голый по пояс, обнаружил себя посреди незнакомого леса.

Оружия при нем не оказалось, в голове был туман. Так-так-так… Похоже, Краско перестарался и отправил его на тот свет, точнее, на перерождение.

Зато было ясно, солнце над головой и ощутимо припекало. Почти как в Москве. Вспомнив, что Краско может его искать, Наган побрел наугад.

Куда теперь? Не все ли равно. Даже когда Наган заснет, будет видеть Яну, ее боль и отчаянье. И пальцы Микова с грязными ногтями. Вся его жизнь сведется к желанию найти отсюда выход, чтобы хотя бы раз обнять Яну.

— Эй, Наган! — позвали его знакомым голосом.

Сквозь кусты к нему ломился Тарасов, на его плече сидела ворона.

Нагана захлестнула злость, аж дыхание сбилось. Ах ты ж гнида… Он остановился, подождал, пока Тарасов приблизится, и кулаком ударил ему в нос. О, до чего же сочно хрустнули кости! Тарасов схватился за расквашенный нос, стряхнув ворону, которая взмыла в небо. На миг полегчало, потом снова накатило отчаянье, захотелось добавить этой крысе.

По пальцам Тарасова хлынула кровь.

— Я пытался помешать Тарасову, но не смог, — прогнусил он, роясь мешке, что на поясе. — Идиот, ну зачем? У меня ж нет зелья здоровья, все потерял, когда застрелился после того, как застрелил тебя!

— Ничего, не сдохнешь, — проговорил Наган, сообразив, что перед ним Тарвит, он злился по инерции.

— У меня осталась память Тарасова, я знал все его мысли, чаянья и планы, — сказал Тарвит, опустив голову и прижав к лицу носовой платок. — Знаешь, что сделает в реале первым делом? Попытается вытащить твою Яну. Уверен, что у него получится.