– Стереги дом, Макс, ладно? Помни о своем происхождении!
Обычно дочка усмехалась над этим, а сейчас никак не отреагировала. Линн ласково коснулась ее руки:
– Давай, ангел, пей, прими таблетки – и вперед.
– Не хочу.
– Тебе станет лучше. Утром перед операцией есть ничего нельзя, помнишь?
Кейтлин приподнялась со стула со стаканом в руке и опять шлепнулась на сиденье, расплескав воду. Линн пристально на нее посмотрела, вновь охваченная паникой. Подхватила стакан, помогла допить до конца и проглотить таблетки, выбежала в дверь, попросила таксиста взять вещи. Через две минуты сумки стояли в багажнике, а сама она сидела на заднем сиденье, держа дочь за руку. Такси отъехало.
В сотне ярдов позади зеленый «фольксваген-пассат» доложил, что объект-два выехал, и продиктовал номера такси.
Грейс распорядился держать машину в поле зрения.
– Куда едем? – спросила Линн у водителя.
– Сюрприз.
Она увидела в зеркале ухмылку.
– Что это значит?
– Запрещено говорить.
– Что?
– Тут как бы рыцари плаща и кинжала. Штучки в стиле Джеймса Бонда.
– «Умри, но не сейчас»,[39] – пробормотала Кейтлин с полузакрытыми глазами.
Свернули налево на Карден-авеню, еще раз налево на Лондон-роуд, направляясь к центру Брайтона. Линн взглянула на именную карточку на приборной доске, прочла: «Марк Таквелл».
– Хорошо, мистер Бонд, – сказала она. – Долго ехать?
– Даже этого не скажу. Я… – Шофера прервал телефонный звонок, на который он коротко бросил: – Перезвоню.
– Даже не намекнете? – не отступалась Линн.