— Счастливого Рождества! — приветствовал он. — У меня завалялась серебряная монета, которая прожгла мне карман. Там новый платок для тебя!
Мэри намеревалась быть с ним сдержанной и молчаливой, но этот человек вечно путал все ее планы.
— Очень мило с вашей стороны, — улыбнулась она, — но я боюсь, что вы напрасно потратили ваши деньги.
— Меня это не беспокоит, я привык, — ответил он, — оглядывая ее с головы до ног в своей привычной нахальной манере. — Ты рано пришла. Боялась, что я уеду без тебя?
Мэри взобралась на повозку и взяла в руки вожжи.
— Мне нравится править лошадьми, — улыбнулась она, пропуская мимо ушей его реплику. — Мы с мамой ездили на рынок в Хелфорд каждую неделю. Сердце сжимается, когда я вспоминаю те времена. Как нам было весело! Но вам этого не понять: вы всегда думали только о себе.
Он сложил руки на груди и смотрел, как она держит вожжи.
— Эта лошадка пройдет по болотам с завязанными глазами, отпусти ее. Она еще ни разу в жизни не оступилась. Так что ты говоришь?
— Ничего особенного, вроде как сама с собой разговариваю. Значит, вы собираетесь продать на ярмарке двух лошадей?
— Это двойная прибыль, Мэри, и если ты мне поможешь, то получишь новое платье. Не улыбайся и не пожимай плечиком: я не терплю неблагодарности. Что с тобой сегодня? Ты спала с лица, глаза грустные. Уж не заболела ли?
— Я не выходила из дому с тех пор, как мы виделись с вами, — отвечала она. — Я была наедине со своими мыслями — а это не слишком приятная компания. Мне кажется, я постарела за четыре последних дня.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я мечтал въехать в Ланстон с красивой девушкой, чтобы все ребята оглядывались и завидовали мне. А ты какая-то кислая сегодня. Что случилось в «Джамайке-Инн»?
— Ничего не случилось, — не сдавалась она. — Тетка хлопочет на кухне, дядя сидит за столом, подперев голову руками, над бутылкой бренди. Изменилась одна я.
— У тебя синяки под глазами. Ты устала. Я уже видел как-то женщину в таком состоянии, но у нее для этого были причины. К ней в Плимут вернулся муж после четырехлетнего плавания. Такой причины у тебя нет? Ты хоть вспоминала обо мне?
— Да, вспомнила один раз. И подумала: интересно, кого раньше повесят — вас или вашего брата?
— Если Джо повесят, — отозвался Джем, — сам и виноват. Боюсь, что, когда это случится, у него не будет под рукой бутылки бренди, чтобы забыться. И закачается в петле трезвым. Куда ты смотришь?
— Я посмотрела на ваши руки, — ответила она, — они такие же, как у вашего брата.
— Ты уже замечаешь мужские руки? Не ожидал. Так ты расскажешь мне, почему просидела четыре дня в своей комнате, или хочешь, чтобы я угадал? Женщины любят напускать на себя таинственность.
— Никакой таинственности нет. Вы спрашивали меня, знаю ли я, отчего моя тетя выглядит как привидение. Ведь это ваши слова? Теперь я это знаю, вот и все.
— Пьянка вообще забавная вещь, — сказал он, помолчав. — Я как-то раз сильно надрался в Амстердаме — еще когда плавал. Помню, как церковный колокол прозвонил половину девятого вечера, а я сижу на полу, обнимая какую-то симпатичную рыжую девицу. Потом — провал. Очнулся утром в сточной канаве, без штанов и башмаков. Интересно, чем я занимался эти десять часов? Все думаю и думаю, а вспомнить никак не могу.