— А женщины?

— Могут старое имя оставить, могут новое сами выбрать себе или попросить кого-то окрестить ее. Тут Улей поблажку дает. Слабенькая, так сказать, привилегия для слабого пола.

— А кто нас крестить в новые имена будет? — уточнил Григорий. — Ты ж, Дед Ахрип, старожил, как я понимаю? Тебе и карты в руки.

— Крестины — это очень ответственное событие. Многие считают, что для новичка это только важный этап жизни в этом мире. Я же думаю, и даже, можно сказать, уверен, что и для крестного это такой же важный шаг. Новичку помочь, хорошая примета! Тут, возможно, и удачей Улей не обделит, или старый грешок подальше задвинет. А вот взяв на себя роль крестного, так по мне, ты несешь моральную ответственность перед крестником за его дальнейшую жизнь. Вот среди вас, тут собравшегося молодняка, я несколько человек окрещу. А остальных, пусть или мои ребята, когда подтянутся сюда, или уже сами, кто мной окрещен будет.

— А кого ж ты выберешь?

— Тебя, точно. Вон, еще военного. И, пожалуй, Василия. А из малолеток, удачливого стрелка. И, чтобы не откладывать это мероприятие, подходите, по одному, к иконостасу.

Ахрип первым встал и, поправив на плече ремень карабина, пошел к иконам. Следом за ним направился Григорий.

— Готов?

Григорий согласно кивнул головой.

— Ты вытащил двух безнадежных, для этого мира, женщин, которые не смогли бы выжить ни сами, и, возможно, с помощью кого-то другого, тоже не смогли. Мог сдаться и бросить, а мог пройти мимо, оставив все как есть. Но взял на себя эту обузу и вытащил, фактически с того света. Нарекаю тебя Аидом. С этого мгновения забудь свое прошлое имя и фамилию, оставь их в том мире. Иди, Аид и позови майора.

Вадима звать не было необходимости, так как он уже стоял в ожидании в паре шагов за спиной будущего крестного.

— Знаешь, я тебя, из всех тут собравшихся, меньше всего вижу, но в тебе есть какой-то стержень. И это никак не связано с тем, что ты был военным и командовал множеством людей. Сила воли от рождения и усиленная армейскими мытарствами. Были у меня разные варианты, но остановлюсь на Стержне. Забывай свое прошлое. Иди давай. Осваивайся. Ахрип обернулся и, выделив взглядом Кречета, кивнул ему головой. Тот, передав вилы своему молодому напарнику, поднявшись с корточек, направился месту крещения.

— Ну, что, соколик, готов?

— Да, всегда пожалуйста. Я ж за любой кипишь, кроме голодовки.

— Веселый ты, как я посмотрю. А у стены сидел, как бывалый сиделец. Я таких насмотрелся. Ну, эта твоя прошлая жизнь. Она тут не имеет никакого значения. Улей всем дает возможность начать почти все с чистого листа. Будешь Умник. А своего молодого товарища, думаю, сам окрестить сможешь.

— А что ж «почти»?

— А куда твой жизненный багаж знаний девать? Вот если тебе память стереть и вытолкнуть в этот мир — это чистый лист будет, — засмеявшись, Дед Ахрип, хлопнул, теперь уже бывшего Кречета и бывшего уголовника, по плечу, отправляя назад. — Эй! Мелкий стрелок, давай и ты сюда.

Махно, с готовностью, подбежал, по пути отряхивая свои брюки, которые успел где-то испачкать побелкой и, с какой-то надеждой, уставился в глаза Ахрипу.

— Тебя, я тут слышал, как только не называли. И Махно, и Рыжий, и Вовка. Вариантов у меня тоже в голове несколько прокрутилось по твоему новому имени. И Батькой, и Морковкой, но решил я остановиться на цветном имени. И нареку я тебя — Зеленым, — и, увидев расширившиеся глаза парня, добавил, — не смей перечить! Крестины состоялись. Теперь, на вопрос об имени, должен так и говорить, что ты Зеленый, а крестным является Дед Ахрип. Все ясно?

— Ясно.