Таннер вернулся к разговору с Фассетом:

— Вы знаете номер оператора?

— Тридцать шесть. Из Вашингтона. Повторять вызов до четырех часов.

— Но вы не назвали себя, не представились…

— Была пятница. И мне пришлось пораньше уехать. Неужели вы чувствовали бы себя лучше, если бы знали о срочном вызове, на который не можете ответить?

— О’кей, о’кей. Неужели нельзя было прибегнуть к помощи почты?

— Простите, мистер Таннер. Мне в самом деле очень неудобно, но у меня были определенные инструкции. Вы представляете собой отнюдь не маленькую местную станцию. Документы должны были быть в порядке еще несколько недель тому назад… Кроме того, — тут Фассет снова засмеялся, — не хотел бы я быть на вашем месте, если некоторые службы Государственного департамента обнаружат, что ради вас мы нарушаем правила… Это отнюдь не угроза. О ней не может быть и речи. Оба мы допустили ошибку.

Джон Таннер улыбнулся при этих словах. Фассет был прав. С документами они в самом деле запоздали. И не имело смысла идти на риск бюрократических осложнений. Он вздохнул:

— Я постараюсь успеть на рейс в час дня и буду у вас в три или чуть позже. Где ваш офис?

— Я буду у Кренстона. Все бумаги у меня с собой, и мы не собираемся слишком долго задерживать вас.

— Хорошо. До встречи, — положив трубку, Таннер набрал домашний номер.

— Привет, дорогой.

— Мне придется днем подскочить в Вашингтон.

— У тебя какие-то проблемы?

— Нет. «Обычные, но спешные», как мне сказали. Постараюсь успеть обратно семичасовым рейсом. Просто я хотел, чтобы ты была в курсе — я запаздываю.

— Хорошо, дорогой. Хочешь, чтобы я тебя встретила?

— Нет, я возьму такси.

— Уверен?

— Еще бы. Я буду чувствовать себя куда лучше, зная, что компании придется выложить двадцать баксов за машину.

— Ты их вполне стоишь. Кстати, я читала отчеты о шоу Вудворда. Сплошные восторги.